Поклонники Сильвии

– Нет-нет, – осторожно произнесла миссис Кинрэйд, чувствуя, что коснулась щекотливой темы, – я не говорила, что он отправился в Иерусалим, но мой муж видел его в тех местах, и он храбро и доблестно исполнял свой долг, даже больше чем свой долг. Помяните мое слово, он скоро вернется, и я прошу вас сообщить об этом мне и капитану, и, если мы сможем, я уверена, мы оба приедем и выразим ему свое почтение. Я очень рада, что увиделась с вами. – Гостья поднялась, собираясь уходить, и пожала Сильвии руку. – Ведь, помимо того, что вы – супруга Хепберна, капитан много рассказывал о вас, и если будете в Бристоле, надеюсь, вы посетите нас в Клифтон-Даунс[131].

Гостья ушла, а Сильвия все никак не могла прийти в себя от полученных известий. Филипп стал военным! Филипп сражается на войне, рискует жизнью! И самое невероятное, Чарли и Филипп встретились снова, причем не как соперники или враги, и один спас другого! К этому примешивалась убежденность, которая подкреплялась каждым словом счастливой и любящей жены Кинрэйда, что его прежняя страстная любовь к ней самой угасла, исчезла безвозвратно, полностью стерлась из его памяти. Сама она с корнем вырвала свою любовь к нему, но чувствовала, что забыть ее не сможет никогда.

Эстер принесла Беллу и передала девочку ее матери. Она не стала заходить раньше, чтобы не прерывать беседу Сильвии с незнакомой дамой. Теперь же, войдя в гостиную, свою мать она застала в состоянии крайнего волнения, а вот Сильвия была спокойнее, чем обычно.

– Эстер, эта была жена Кинрэйда! Того, что был гарпунщиком и наделал много шуму, когда погиб Дарли. По словам этой женщины, он теперь капитан, капитан военно-морского флота. И она пыталась нас убедить, что Филипп отправился во всякие места из Священного Писания, места, которых давно уже нет, но их образы живут на небесах, где их когда-нибудь увидят избранные. И она утверждает, что Филипп сейчас там, что он солдат, что он спас ее мужа и скоро вернется домой. Интересно, что скажут Джон и Джеремая, когда узнают, что он стал военным? Думаю, вряд ли им это понравится.

Эстер из слов Сильвии совершенно ничего не поняла и очень хотела расспросить ее поподробнее, но та сидела с отсутствующим видом, держа на коленях Беллу. Прижавшись щекой к золотым кудряшкам малышки, она смотрела в одну точку, будто пребывала в трансе, созерцая некие видения.

Так что Эстер пришлось расспрашивать свою мать. Она пытала ее и так и эдак, но все равно не получила ясного представления о том, что же на самом деле говорила миссис Кинрэйд, так как Элис кипела от возмущения. Какая несправедливость! С какой стати Филипп удостоился привилегии ходить по Святой земле, если, конечно, Святая земля существует по эту сторону рая?! И она была склонна обсуждать именно это, а не повторять чьи-то слова или пересказывать услышанное.

Внезапно Сильвия очнулась от дум и, видя, что Эстер безуспешно пытается утолить свое любопытство, быстро объяснила ей, в чем дело.

– Твоя мама говорит правду: это – его жена. Он сейчас на войне в далекой стране и однажды оказался слишком близко от французских войск, под градом их пуль, и в этот момент, как она рассказывала, его заметил Филипп. Он пробрался к нему прямо под огнем французов и вынес его на руках в безопасное место. И она утверждает, что именно так все и было, что это чистая правда.

– А почему это не может быть правдой? – спросила Эстер, покрывшись румянцем.

– Не знаю, – покачала головой Сильвия. – Может, это и правда. Только у них нет причин становиться друзьями, да и вообще как-то странно все это: Филипп стал военным, они там встретились!

Рассказу о храбрости Филиппа Эстер поверила сразу же и всем сердцем. Сильвия по-прежнему пребывала в глубоком раздумье; причины ее неверия или, во всяком случае, удивления были неизвестны Эстер! Много раз она засыпала, рисуя в воображении то, о чем рассказала миссис Кинрэйд, и эта картина была настолько живой, насколько ей позволяли представить ее фантазия и жизненный опыт: то один образ выглядел более четким, то другой. А по утрам она нередко просыпалась с дико бьющимся сердцем и не могла понять почему, а потом, вздрогнув, вспоминала те картины, которые видела во сне, картины, которые могли стать явью уже сегодня: вот Филипп вернется – и что потом?

И где же был Филипп все это время, многие недели и месяцы, что тянулись так долго?

Глава 41. Обитатель приюта Святого гроба господня