Поклонники Сильвии

– Всегда… кажется, – ответила она, краснея.

– Значит, если я попрошу, чтобы ты меня не забывала, и ты дашь слово, я могу быть уверенным, что свое обещание ты сдержишь.

– Я тебя не забывала, – проронила Сильвия так тихо, что Кинрэйд не расслышал ее слов.

Он настаивал, чтобы она их повторила, но Сильвия ни в какую не соглашалась, и Кинрэйд мог только предполагать, что ее упорный отказ более красноречив, чем то, что она хотела еще раз сказать, и это было очаровательно.

– И все-таки я тебя провожу, – заявил он, когда Сильвия, снова увидев сердитое лицо Филиппа, наконец-то поднялась из-за стола.

– Нет! – торопливо запретила она. – Я с тобой не пойду. – Почему-то она чувствовала потребность успокоить Филиппа и в душе понимала, что прогулка втроем только усилит его недовольство.

– Почему? – резко спросил Чарли.

– О! Не знаю… только не надо со мной идти, прошу тебя.

К этому времени, уже надев плащ и капор, в сопровождении Чарли она медленно пробиралась к выходу, выслушивая негодующие упреки по поводу своего раннего ухода с праздника. Филипп, со шляпой в руке, стоял в дверном проеме между кухней и гостиной и пристально наблюдал за ней, забыв о приличиях, чем навлек на себя насмешки окружающих, подшучивавших над его одержимостью миленькой кузиной.

Когда Сильвия добралась до него, он сказал:

– Ну что, готова?

– Да, – ответила она умоляющим тоном. – Ты ведь не долго меня ждешь, да? Я только что поужинала.

– Не будь ты столь увлечена беседой, поужинала бы скорее. Надеюсь, тот парень с нами не идет? – отрывисто спросил Филипп, заметив, что Кинрэйд ищет свой картуз в ворохе мужской одежды, сваленной в задней части кухни.

– Нет, – ответила Сильвия, испуганная свирепым выражением на лице Филиппа и пылкостью его голоса. – Я ему запретила.

В это мгновение тяжелая входная дверь отворилась, и порог дома переступил Дэниэл Робсон собственной персоной, оживленный, шумный, румяный – радостное воплощение зимы. На его широком пастушьем пальто блестели снежинки; в черной окантовке дверного проема виднелась белая ширь болотистых пустошей и полей, укрытых темнотой, в которой роились снежные хлопья. Стоя на коврике, Робсон стал топать, сбивая с ног снег, тщательно отряхнулся, впуская в большую теплую кухню поток свежего морозного воздуха, и с хохотом произнес:

– Я к вам сюда Новый год принес, хоть он еще не наступил. Вас, как пить дать, снегом засыплет, если будете торчать здесь до двенадцати часов. Лучше домой поторопитесь. Чарли, мой мальчик! Как дела? Кто бы мог подумать, что ты снова объявишься в наших краях! Нет-нет, миссус, Новый год вы будете встречать без меня, потому как я обещал своей старушке, что как можно скорее приведу Сильвию домой; она ведь не спит, переживает из-за снегопада, да и вообще из-за всего. Премного благодарен, миссус, но на ужин я не останусь, просто капните мне чего-нибудь горяченького для сугреву. Примите мои поздравления. Филипп, мой мальчик, ты не пожалеешь, что в такую ночь избавлен от возвращения домой через Хейтерсбэнк. Моя миссус так трясется над Сильвией, вот я и решил сам прийти за ней, вас всех заодно повидал и для нее теплых шалей прихватил. Мистер Прэтт, надо полагать, ты своих овец в загон поместил, а то ведь на пастбищах травы еще месяца два не увидим, как я понимаю; а я много времени в море провел и на земле долго жил, знаю, что говорю. Эх, доброе пойло, ради такого стоило прийти, – похвалил Дэниэл, осушив стакан грога. – Кинрэйд, если не навестишь меня в ближайшие дни, мы с тобой поссоримся. Пойдем, Сильви, хватит уже держать меня здесь. А то вон госпожа Корни мне еще одну кружку наливает. Что ж, на этот раз я выпью за счастливый брак на всю жизнь.

Сильвия все это время стояла подле отца, готовая тронуться в обратный путь, хотя его появление ее ничуть не обрадовало.

– Господин, а я готов прямо сейчас наведаться в Хейтерсбэнк! – заявил Кинрэйд с легкой непринужденностью.

Этой его непринужденности Филипп завидовал, но изобразить ее не мог. Конечно, он очень расстроился, что его лишили прогулки с Сильвией, ведь он намеревался употребить власть, коей наделила его тетя: дать ей отповедь, если она вела себя легкомысленно или безрассудно, предостеречь, если кто-то из ее знакомых вызвал у него неодобрение.

После ухода Робсонов и Чарли, и Филиппа словно накрыла пустота. Однако через несколько минут первый, приученный быстро принимать решения, постановил для себя, что только Сильвия станет его женой – и никакая другая девушка! Привычный к тому, что он пользуется успехом у женщин, умея распознавать признаки того, что они прониклись к нему симпатией, Кинрэйд не предвидел особых трудностей в том, чтобы завоевать Сильвию. Удовлетворенный прошлым, питая радостные надежды на будущее, он без труда переключил свое внимание на очередную самую красивую девушку в комнате, своим задором и веселым нравом еще больше оживляя атмосферу праздника.