Покойник в кювете

Форс-мажор оказался на руку и полковнику Корзину. Остынув, он понял, что три дня нереальный срок для того, чтобы разобраться с двумя происшествиями у деревни Кочки и покушением на Никиту Хмельнова.

(О том, что это было второе покушение на него, полковник не знал.)

При встрече с Сергеем он не стал упоминать о трех днях, но потребовал немедленно представить ему план оперативно-розыскных мероприятий.

Сергей с Никитой недолго ломали над ним голову. С некоторыми добавлениями они вписали в него всё, что успели сделать по обоим направлениям, — по деревне Кочки и Гусеву, — и в тот же день Сергей представил план полковнику.

Тот благосклонно выслушал его и даже похвалил:

— Молодцы.

«Хорошо, что Никиты рядом нет, — подумал Сергей. Он бы точно не удержался от смеха и что-нибудь ляпнул бы».

— И дальше так держать. То есть не сбавляя оборотов. Даже наращивая их, — напутствовал полковник.

У себя в кабинете Сергей, ничуть не взбодренный успехом и похвалой, озабоченно сказал:

— Пробоину замазали. Будем считать, что отсрочка у нас есть до следующего нагоняя.

— Не знал, что очковтирательством занимаются и в вашей системе, — ухмыльнулся Никита. — Даже за Горынычем такое не наблюдалось.

— Как и в любой другой бюрократической системе, где есть отчетность и сжатые сроки, очковтирательство практикуется, но… в интересах дела, — сказал Сергей наставительным тоном. — А что касается Горыныча, так его прессуют рекламодатели. По себе должен знать.

— Не напоминай.

— Нет ностальгии по «Вестнику»?

— Шутишь?

— То-то же.

Дальше последовал сакраментальный вопрос Никиты:

— Что дальше?

— Действовать.

— С чего начнем?

— Если б я знал.

— Прочитай наш план оперативно-розыскных мероприятий.

— Не ерничай.

А действительно: что дальше?

Не читать же в самом деле свой план оперативно-розыскных мероприятий, сляпанный на скорую руку, и потом действовать по нему.

Их выручил звонок участкового по кластеру из трех деревень, в том числе по деревне Кочки.

— Сергей Борисович, у нас в Кочках снова было ЧП. Этой ночью.

— Пожар или кого замочили?

— Ни то, ни другое.

— Что же тогда?

— Местные ребята шли поздно вечером, можно сказать ночью, с автобусной остановки возвращались. На танцульки в соседнюю деревню ездили. Там у них клуб есть, и увидели свет в окне у Рогова.

— Разве у него не отключили электричество?

— Отключили. Но то был свет от карманного фонарика.

Это уже было интересно.

— Увидели и что дальше? — спросил Сергей.

— Решили выяснить, кто там шалит. Чтоб снова не было пожара. В общем, полезли в дом и, видно, кого-то спугнули. Деру дал в лес. Силуэт только и видели.

— С кем можно будет пообщаться на эту тему?

— Да хотя бы с Лехой Максимовым. Он из дома 6. Что напротив Роговского.

— Спасибо, Егорыч.

— Да не за что. Служба такая.

Сергей повернулся к Никите.

— Вот и есть чем заняться. Едем.

— Действительно, давно не были в Кочках. Пора.

Знакомая дорога всегда короче, а ночные заморозки подсушили грунтовку, и в этот раз они приехали в деревню быстрее, чем ожидали. Их Нива остановилась у дома № 6, напротив дома Рогова.

Лехой Максимовым оказался парнишка лет двадцати двух. Он охотно рассказал, как всё было.

— Идем мы, значит, лесом. Говорим о том о сем. Так и до Кочек дошли незаметно. Стали прощаться, вдруг Толяныч говорит: «Смотри, мужики, у Васьки Рогова свет в окне горит». Посмотрели. В окнах темень. «Показалось», — говорит Вадик. Толяныч взъерепенился. Он всегда такой. Хочет быть правым во всем. «Ничего не показалось, — говорит. — Во, смотрите». И в самом деле, глядим, по стене зайчик от фонарика бегает. Решили проучить деятеля. А не то всю деревню спалит. Вытащили колья из забора у Рогова — теперь ему он все равно не нужен — и пошли сделать внушение.

Леха почесал в затылке.

— Ну? — решил подстегнуть его Никита.

— Не удалось. На крыльце половицы заскрипели, и он дал деру в окно. Только его и видели. Прямиком в лес, — разочарованно закончил Леха.

— А где зайчик был? На кухне?

— Не, в комнате.

— В какой? Их там, насколько мне помнится, две, — сказал Сергей, повернувшись к дому Рогова.

— Вон в той, что маленькая. Там жила тетя Клава, — ответил Леха и показал на маленькое оконце с облупившейся белой краской на наличниках.

— Кто такая тетя Клава? — спросил Никита.

— Тетка его родная. Васьки Рогова. И дом был ее. Пока не умерла.

Юноша двадцати с небольшим лет назвал пожилого человека Васькой Роговым. Вот что значит быть забулдыгой и не иметь авторитета в деревне. Небось сызмальства слышал: Васька Рогов, да Васька Рогов.

— Хороший был человек тетя Клава, — продолжил Леха. — Своих детей у нее не было, так она все время нас угощала конфетами. Позовет, даст конфет и глаз с нас не сводит. Только иногда по голове ладонью проведет.

— А когда Рогов у нее поселился?

— Без понятия. Сколько себя помню, он там все время жил.

— Леша, а вы не видели, когда вы шли в деревню от автобусной остановки, чтоб на шоссе у поворота на грунтовку машина стояла? Скажем, легковушка, — спросил Сергей.

— Не, врать не буду, ничего не заметили. Разговором увлеклись. Тема была интересная.

— Небось про девушек? — улыбнулся Никита.

— А то нет?