Покойник в кювете

— Если только на Гусева покушались, — напомнил Никита.

— Засада поможет нам это прояснить. Кроме Рогова, Смагина и Гусева есть еще три мутных персонажа.

— Самый мутный из них Утюг. Он единственный, кто как-то выпал у нас из поля зрения.

— И до него очередь дойдет. А пока едем к себе. Перетрем накопившуюся информацию.

Второй день стояла отличная погода — ясное небо при полном безветрии, и как результат в кабинете было душно. Сергей распахнул окно. Повеяло свежестью.

— Так-то будет лучше, — сказал он.

— Я организую кофе? — предложил Никита.

— Прекрасная мысль. Только без бутербродов. Будут мешать мыслительному процессу.

После кофе они перетерли информацию, собранную за последние несколько дней. Итог оказался малоутешительным.

— У нас нет улик. Одни только догадки и предположения. С этим в суд не пойдешь, — суммировал Сергей. — А рассказать это Корзину, так он всё назовет домыслами, не подкрепленными фактами.

— А снимок? А кастет?

— Кастет — да. Снимок пока что практически ни с кем не сработал, никого не разоблачил.

— Так что делать?

— Искать улики.

— Где?

— Начнем с твоего Кораблева. Возможно, ты прав, и он каким-то боком причастен к этим убийствам. Едем к нему.

— Я не уверен, что он только боком причастен, а не больше.

— Тем более. Я созрел для встречи с ним.

Как и в прошлый раз, Юрий Викторович Кораблев не сразу открыл дверь, а когда открыл, их окатило волной перегара. Никита подумал, что он пьет с дружками с тех пор, как он побывал здесь.

Но хозяин оказался дома один, зато на кухне выстроилась батарея бутылок.

— Под наркозом. Может, всё выложит? А то несговорчивый, — тихо сказал Никита в коридоре.

На кухне Юрий Викторович повертел головой, как будто соображал, где находится, и поставил чайник на плиту.

— Выпьем, — сказал он, и было неясно, что он имел в виду. Оказалось, все-таки чай. — Только к чаю нет ничего, — добавил он.

— А мы не чай пить пришли, — ответил Сергей.

— Как знаете, — сказал хозяин дома и загасил конфорку. — Что вам надо?

— Нужна ваша помощь.

— Это ж надо! Полиция просит помощи у пострадавшего.

— Это как же вы оказались пострадавшим? — спросил Сергей.

— Брата моего убили. Скоро будет без малого тридцать лет, как его не стало.

— Готовитесь к знаменательной дате?

— Не шути так, начальник, — зло глядя на Сергея, сказал Юрий Викторович. — Не надо. Видно, не знаешь, что значит остаться без единственно близкого тебе человека.

— Извините, — сказал Сергей. — Как это случилось?

— Неужто милиция… — пардон, оговорился, вы теперь полиция — решила возобновить следствие?

— Нет, я этого утверждать не стану. Но может оказаться так, что расследование одного преступления поможет раскрыть другое. Я знаю, что ваш брат был жестоко избит.

— Но вы же этим не занимаетесь. Моим братом.

— Нет, не занимаемся. В этом вы правы. Мы занимаемся другим делом. И все-таки… Но не буду повторяться.

Юрий Викторович посмотрел на Никиту и сказал:

— Понимаю. Опять о Смагине.

— Вы хорошо его знали?

— Брат его хорошо знал. А я тогда салагой был.

— Вы подозреваете Смагина в убийстве вашего брата? Вы единственный, кто явился на его похороны. И ваше напутствие нам прекрасно известно.

— Напутствие напутствием, а подозревать можно кого угодно. А вот знать нужно наверняка. Чтоб никто не мог отвертеться.

— Предлагаю вам объединить наши усилия.

— Каким это образом? — недоверчиво глядя на Сергея, спросил Кораблев.

— Вы расскажите нам, что вам известно.

— А вы мне что расскажете? — рассмеялся Кораблев. — Сказку про белого бычка? Так не надо. Я этого дерьма наслушался досыта.

— От кого?

— От вашего Вязова. Еще та была сволочь, — проскрежетал Кораблев и стал еще омерзительнее. Глаза у него налились кровью, лицо приняло зверское выражение. Смотрел он исподлобья наподобие упертого бычка.

— Ну чем же он был сволочь? — спокойно сказал Сергей. — Обычный мент при исполнении служебных обязанностей.

— Хороши обязанности! — завопил Кораблев. — Меня не пустили к родному брату, а он, пользуясь служебным положением, допросил находящегося при смерти человека. После чего он умер, не приходя в сознание. Вот до чего он довел моего брата своим допросом.

— Так Вязов был последним, кто видел вашего брата живым?

— Да. А не я, его родной брат.

Кораблев расплакался. Его морщинистое лицо стало похожим на гармошку. По щетине потекли мелкие, как бисер, слезы.

— Их там была целая банда, — сквозь рыдания пробормотал он.

— Кто входил в эту банду? Смагин, Рогов? Кто еще?

— А я почем знаю? Все вы продажные твари. Из-за вас столько людей пострадало.

Подперев голову руками, он, не стесняясь, плакал.

— Вот мы и хотим, чтобы негодяям воздалось по заслугам, — сказал Сергей. — С кем можно пообщаться на эту тему?

— С теми, кто был в бизнесе в 90-е годы.

— А конкретнее можно?

Кораблев перестал плакать и с усмешкой посмотрел на полицейских.

— Ну уж нет. Как я от вашего Вязова помощи не дождался — еще та была сволочуга, — повторился Кораблев, — так и вы от меня помощи не дождетесь. Да и зачем лишний раз людей тревожить? Им только души царапать.

— Вы Устюгова знали? — спросил Сергей наудачу.