Покойник в кювете

— Конечно было. Убийство связали с профессиональной деятельностью Вязова. Но убийцу так и не нашли. Но вот что любопытно: примерно в то же время — а это было время разгула крутых 90-х, — были убиты судья и опер. Так их хоронили чуть ли не с воинскими почестями. А Вязова молча, по-тихому, не привлекая внимания общественности. Как чисто семейное дело.

— А наводит на определенные мысли, — сказал Никита и посмотрел на озабоченное лицо Сергея.

— Чувствую, визит к Корзину прошел не так гладко, как планировалось. Он снова дал нам три дня на раскрытие всех преступлений в городе?

— Хуже. Два. А у нас практически ничего нет, кроме Гусева.

— Одна надежда на него. Может, кто покусится на его жизнь, и он с перепугу все выложит.

Глава 21

Гусев не подвел. Покушение состоялось. На этот раз пострадало окно.

Вот как об этом рассказал спецназовец Юрий, дежуривший в ту ночь:

— Кончились новости, — мы смотрели телевизор, — и Гусев собрался лечь спать. И вдруг — бамс! Это в окно влетел булыжник. Разбил стекло. Я подбежал к окну. Но было уже темно, и шел сильный дождь. Я видел только, как мелькнул силуэт и скрылся во дворе за деревьями. Преследовать его не было смысла. К тому же, подумал я, это мог быть отвлекающий маневр. А булыжник вот он, — сказал Юрий и положил на стол ничем не примечательный камень.

— Коротко и ясно. Как и должно быть в полиции, — суммировал Никита.

— Спасибо, — сказал Сергей и отпустил спецназовца домой после ночного дежурства. — Вот теперь конкретно займемся Гусевым.

— Мне нравится это слово — конкретно. Тем более в этом контексте. Едем к нему?

— Не едем.

— Это еще почему?

— Он с перепугу отсиживается у нас.

— Вот и прекрасно. Значит, ехать никуда не надо. Вызывай.

Ввели бледного Гусева.

— Ну что, Лапчатый? Допрыгался, — приветствовал его Никита.

Сергей бросил на него недовольный взгляд. Никита придал лицу извиняющееся выражение.

В мужестве Гусеву в этот момент нельзя было отказать, но дрожь в руках выдавала его.

— Владимир Михайлович, вы же теперь не будете отрицать, что на трамвайной остановке на вас было совершено покушение, — сказал Сергей.

Гусев встрепенулся.

— Я ничего не собираюсь ни утверждать, ни отрицать. Скажу одно: хулиганы совсем распоясались, — возмущенно сказал он. — Не понимаю, куда смотрит полиция.

— Ну уж ясно — не в ваше разбитое окно, — сказал Никита.

Сергей продолжил гнуть свою линию.

— Хулиганы хулиганами, — сказал он, — а для вас это был знак.

— Какой еще знак?

— Что они вас не оставят в покое.

— Еще есть другой вариант: вас хотели выманить к окну, и снайпер, сидевший в кустах, или на дереве, или на чердаке в доме напротив, пустил бы вам пулю в лоб, аккурат промеж глаз, — вставил Никита. — Выбирайте сами, что вас больше устроит.

— Глупость какая-то, — недовольным тоном сказал Гусев, но неубедительно.

— Я это так понимаю — вы не хотите с нами сотрудничать.

— Я не вижу, в чем сотрудничать. Займитесь лучше поисками хулиганов.

— Непременно. Только это не по нашей части. Мы расследуем тяжкие преступления.

— Вот когда вас убьют, вы сможете обратиться к нам за помощью, — продолжал глумиться Никита над своим обидчиком в туалете. Гусев зыркнул на него злобным взглядом.

— А пока вы свободны, — подхватил Сергей.

— То есть как свободен? — опешил Гусев.

— Очень просто. Вы можете идти на все четыре стороны. Кстати, это вы можете захватить с собой.

Сергей достал из ящика и положил на стол булыжник.

— Если надумаете написать заявление участковому, то в качестве вещественного доказательства вы обязаны будете приложить эту улику. Иначе заявление не будут рассматривать. И не спешите вставлять в окно новое стекло. Вам надо будет наглядно показать, что старое разбито, а то могут не поверить. А там, глядишь, вам возместят расходы и, может, выплатят компенсацию за моральный ущерб, — сказал Никита.

— Вам бы только чепуху молоть. Не случайно вы работали в газете, — зло сказал Гусев и повернулся к Сергею. — Но…

— Что «но»?

— Но… Но вы же меня охраняли.

— Теперь мы в этом не видим необходимости. И вы сами абсолютно убеждены, что вам ничто не грозит. Разве не так?

Гусев промолчал.

— И нет ничего хуже навязанных услуг, — вставил своё слово Никита. — Сейчас с ними повсеместно борются.

— Но… Но ведь было почти уголовное дело.

Гусев явно не собирался сдаваться. В его лице появилось упрямство, голос окреп.

— Какое? — спросил Сергей.

— Мое так называемое нападение на г-на Хмельнова.

— Ты подавал заявление в полицию? — Сергей повернулся к Никите.

— Нет.

— Вот видите, г-н Гусев, не было заявления и, значит, нет дела.

— Но… Но это же было в прессе!

— Ну и что? — спросил Сергей.

Никита как бывший газетчик не мог остаться в стороне.

— Нашли чему верить, — сказал он и вздохнул. — Чего только не пишут в прессе. После моего ухода, — уточнил он.

Гусев в нерешительности поерзал на стуле. Сергей обратился к нему с проникновенными нотками в голосе:

— Владимир Михайлович, если вас что-то гложет, то не спешите, обдумайте всё. И примите решение.

Сергей посмотрел на часы.