Покойники тоже плачут

Из-под ног метнулась не то кошка, не то крупная крыса. Тенин разглядел еще одну дверь, обитую ржавым железом. На ней не было не только замка, но даже и ручки. Потолкав дверь плечом, он сообразил, что она заперта с другой стороны. Приглядевшись, он понял, что ее не открывали последние лет двадцать. Тенин подошел к окошку и увидел дерево, сидящих на нем двух ворон на фоне серого неба. Что это за здание, понять было невозможно, однако выбора не было. Он ухватился руками за оконный проем, подтянулся и выглянул на улицу. Однако перед подвальным окошком был сделан глубокий приямок, из которого виднелось лишь дерево с воронами. Оконная рама была покрыта потемневшей облупившейся краской. Тенин осторожно разбил стекло, удалил осколки из рамы и не без труда открыл окошко, выдернув при этом два кривых ржавых гвоздя, которыми оно было заколочено. Осмотрев крепления решетки, он увидел, что ее можно оторвать руками. Только бы никто не услышал.

Спустя несколько — минут решетка была выломана. Тенин осторожно высунулся наружу и увидел, что находится в каком-то дворе. Метрах в пятидесяти от него играли дети. Пожилая женщина гуляла с собачкой. Изогнувшись, как гуттаперчевый мальчик, Тенин вылез из окошка в тесный и вонючий приямок, а из него во двор. Никто не обратил на него внимания. Юрий отряхнулся и нырнул в ближайшую арку, очутившись в грязном и узком проходе между домами. Прошедший вчера дождь оставил лужи, которые не высыхали в этом скрытом от солнца месте. Какие-то люди в замызганных халатах вываливали непонятную дрянь из алюминиевого чана в мусорный бак. В конце прохода Тенин увидел заполненную автомобилями улицу. Это была Тверская.

«Ну все! — радостно подумал он. — Не видать им меня больше как своих ушей!» Купив в ларьке банку пива, он поймал такси и рванул домой. Ярко светило солнце. Настроение было приподнятое. Ничего подозрительного вблизи дома он не заметил. Хотелось заглянуть к Зое, но он сумел подавить в себе этот порыв. Правда, Юрий уже рассматривал ее как возможную помощницу в своих делах и спутницу в своих будущих путешествиях. Такие экземпляры встречаются не часто.

В тот вечер он пораньше лег спать и проснулся в пять утра. Одевшись так, чтобы ехать на природу, он заткнул за пояс пистолет, положил в сумку «большой пистолет» и вышел на улицу. Свою машину’ стоявшую в арендованной ракушке, он решил не брать. Она определенно была засвечена. А для разъездов там, на месте, можно было использовать «жигуль» Сашки или что-то другое.

Поймав машину, он добрался до вокзала, сел в поезд и спокойно задремал. В Чехове он вновь пересел в такси и подъехал к дому, где жил Сашок. Тот занимался своим обычным делом — мастерил. На этот раз он разводил гипс и заливал его в заранее приготовленные формы. На подоконнике сушились пухлощекие маски каких-то восточных божеств. Пол, как и всегда, был усыпан стружками. Сашка делал уборку только тогда, когда передвигаться по кухне становилось невозможно. До наступления этого момента он самозабвенно трудился с утра до вечера.

— Здорово! — выкрикнул Сашка, раскрывая объятия. — Как раз сегодня утром тебя вспоминал. И нос, главное, чесался! Надолго пожаловал?

— Как минимум, до завтра, — ответил Тенин, прикинув по времени, что возвращаться слишком поздно с грузом — рискованно.

— Посиди здесь, а я пока в магазин сбегаю.

Тенин остался один, рассматривая творения своего приятеля. В комнате были развешаны звероподобные деревянные маски в экзотических головных уборах. Сашка лазил по таким журналам, как «Вокруг света», «Путешествия», «Наука и жизнь» и прочим, выискивая в них фотографии африканских, ацтекских и прочих масок, и довольно сносно копировал их. Это увлечение спасло его когда-то от алкоголизма. Вернувшись из армии и устроившись, как и все здесь, на текстильную фабрику, Сашка затосковал и вместе со всеми начал попивать. К счастью, параллельно с пьянством он занялся резьбой по дереву.

Маски увлекали его. Возвращаясь с работы, он прихватывал в магазине три-четыре бутылки дешевого портвейна, тайком приносил их домой и прятал в кухонной плите. Тогда он жил с матерью, а она не жаловала спиртное. Оставшись один на кухне, он брал полено, раскладывал инструменты, опорожнял бутылку портвейна и начинал вдохновенно резать. Трудился он допоздна, периодически прикладываясь к портвейну, пока все бутылки не оказывались пустыми. Нарезавшись таким образом до того, что сам становился похож на некоторые из своих масок, Сашка падал в постель. Со временем произошло чудо — он все больше увлекался резьбой и все реже вспоминал о портвейне. Разве что стаканчик-другой по торжественным случаям. Благодаря чему он прекрасно сохранился в свои тридцать пять лет, в отличие от многих своих одноклассников, и имел хороший заработок.

Вернувшись из магазина, Сашка проворно накрыл на стол, они наполнили стаканчики, чокнулись и выпили.

— Не хочешь на Иванову гору прогуляться? — спросил Тенин, с удовольствием закусывая хрустящим ядреным груздем. — Могилки предков проведаем и просто проветримся.