Покойники тоже плачут

— Из Москвы сообщили, из ментуры, — потерянным голосом сказал главный секьюрити.

— А почему ты об этом не знаешь? — прошипел Седой. — Значит, они его сейчас там брать будут с нашим товаром, а ты тут чаи гоняешь? Каким местом ты раньше думал? Сколько ты денег потратил на все его анкеты и личные дела? За такие проколы знаешь, что делают? Пока мы туда доберемся, его уже и след простынет! У меня вертолета пока нет!

Теперь он понял, почему так мандражировал его шеф-секьюрити.

— Да ездили мы в эту Клейменовку, — оправдывался тот. — У него там никого не осталось, и сам он туда уже лет десять не заявлялся. Его там едва помнят. Решили, что он поближе место найдет.

— Решили! — не успокаивался Седой. — Почему менты додумались там стремщика оставить, а ты нет? А если бы они не позвонили? Дослужился до таких звезд, а ума не накопил. Ладно! Сейчас же бери людей побольше — и на всех парах туда. Найди мне его там, хоть из-под земли достань. А не то я тебя самого под землю упрячу.

* * *

За рынком городок заканчивался и начиналась натуральная русская деревня. За ней открывался пейзаж, столь дорогой Тенину по детским воспоминаниям.

По мощенной светлым булыжником дороге они съехали в глубокую лощину, по дну которой протекала, журча, маленькая речушка под названием Вонючка. Вода в ней текла не простая. В один день она была черной, в другой — лиловой, в третий — темно-малиновой. Это зависело от того, в какой цвет сегодня красят сукно на фабрике. Но, независимо от цвета, пахла речка всегда одинаково — тухлым яйцом. Видимо, таковы были свойства красителей. Из лощины машина выбиралась с трудом.

— Медленно она у тебя ездит, — равнодушно заметил Тенин, успевший привыкнуть к иномаркам.

— Зато тормозит хорошо, — резонно ответил Сашка.

Они поднялись на возвышенность. Отсюда хорошо была видна тонкая стройная колокольня с покосившимся крестом. До нее оставалось менее километра. Они ехали вдоль лощины. Справа от них простиралось колхозное поле, на котором уже зеленели какие-то ростки. В небе висел жаворонок. За полем по всему горизонту протянулась темная полоска леса. День выдался теплый. Сияло летнее солнце. Колокольня выглядела вблизи особенно величественно, прокалывая, по выражению Высоцкого, голубое небо. В следующее мгновение Тенину показалось, что она уперлась верхушкой в твердый небесный свод, крест не выдержал и надломился.

С Ивановой горы, на которой стояла колокольня, открывался чудный вид на реку Нару с заросшими ивами берегами, на нежно-зеленое поле за рекой, на лес, из которого вдали торчал черный церковный купол, а рядом кое-где виднелись серые крыши крестьянских изб. Иванова гора — это не гора и даже не холм, а самый край плоской возвышенности, круто спускающийся к реке. Поросший травой склон был настолько высок, что с реки действительно выглядел горой, за что и получил свое название. Устремившаяся в небо грандиозная колокольня стояла у самого склона, и было удивительно, как она не опрокинется вниз, в реку. Казалось, она уже начала клониться, подобно Пизанской башне, но, наверное, это был обман зрения.

Река выглядела настолько чарующе, что друзья не выдержали и спустились к ней. Вода показалась им теплой, они быстро разделись и полезли купаться. Поплавав немного, они сразу поняли, что ошиблись насчет ее температуры, и поспешили на берег. Вскоре на берегу уже горел аккуратный костерок. Тенин извлек фляжку. Сашка достал банку тушенки, ловко вскрыл ее ножом, порезал хлеб и разложил зелень. Юрий вынул из сумки лопатку, поставил на нее банку с тушенкой и осторожно положил в костер.

— Хорошо придумал, — похвалил Сашка.

— В Африке мы на такой лопатке мясо жарили, как на сковороде, — поделился Тенин.

— Слонятину? — мечтательно спросил Сашка.

— Ну зачем тебе целый слон? Достаточно маленькой антилопы.

Через минуту закуска была разогрета. Они выпили.

— Прямо, как пятнадцать лет назад! — воскликнул Сашка.

— Я тогда водку не пил, — уточнил Юрий. — Только портвейн.

Они положили на хлеб по кусочку тушенки и с наслаждением принялись жевать. Почему на берегу реки Просыпается такой аппетит? В прозрачной воде на фоне чистого песка неторопливо плавали темные рыбки. И ни души вокруг. На голове у Сашка красовалась выцветшая солдатская панама, разрисованная обнаженными девушками и расписанная пацифистскими лозунгами типа «Долой войну!». Посидев и вспомнив детство, приятели оделись и двинулись по тропинке наверх. У колокольни одиноко стоял сторож, тот самый, которого Тенин видел зимой. Только теперь он скинул верхнюю одежду. Рядом с ним сидела все та же смешная собачонка. Они подошли поприветствовать его. Сашка извлек из сумки бутылку водки и по старой памяти протянул мужичку. Тот заулыбался и благодарно закивалтоловой.

— Вы чего, на рыбалку приехали? — спросил он, гнусавя, и кивнул на длинный брезентовый чехол, в котором Воронов привез свое наполеоновское ружье.

— Не исключено, — весело ответил Сашка. — Ну как ты тут, Василии? Когда строиться-то будешь? Совсем твоя хибарка рассыпалась.