Поколение постпамяти: Письмо и визуальная культура после Холокоста

11 Fine E. The Absent Memory: The Act of Writing in Post-Holocaust French Literature // Lang B. Writing and the Holocaust. New York: Holmes & Meier, 1988. P. 41–57; Fresco N. Remembering the Unknown // International Review of Psychoanalysis. 1984. № 11. P. 417–427; Raczymow H. Memory Shot Through with Holes / Transl. by A. Astro // Yale French Studies. 1994. Vol. 85. P. 98–106; Zeitlin F. The Vicarious Witness: Belated Memory and Authorial Presence in Recent Holocaust Literature // History & Memory. 1998. Vol. 10. № 2. P. 5–42; Young J. Toward a Received History of the Holocaust // History and Theory. 1997. Vol. 36. № 4. P. 21–43; Lury C. Prosthetic Culture: Photography, Memory, Identity. London; New York: Routledge, 1998; Schwab G. Haunting Legacies: Violent Histories and Transgenerational Trauma. New York: Columbia University Press, 2010.

12 Hoffman A. Op. cit. P. 187.

13 Об автобиографическом прочтении см.: Suleiman S.R. War Memories: On Autobiographical Reading // Auschwitz and After: Race, Culture, and “the Jewish Question” in France / Ed. by L.D. Kritzman. New York: Routledge, 1995. P. 47–62. Историк искусства Андреа Лисс использует термин «поствоспоминания» в более ограниченном смысле – для описания того, как наиболее тяжелые фотографии, запечатлевшие Холокост, воздействовали на представителей «поколения после Аушвица» (Liss A. Trespassing Through Shadows: Memory, Photography, and the Holocaust. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1998).

14 Доклад «Post-it to the Future: After Lyotard», представленный 21 апреля 2011 года на семинаре The Politics of “Post” в рамках серии выступлений Keywords Interdisciplinary Conversation в Центре критического анализа социальных различий Колумбийского университета.

15 Память о первой детской или подростковой встрече с изображениями насилия и с фильмом «Ночь и туман», в частности, преследует многих представителей «второго поколения». См., например, рассказ об этом Габриэле Шваб в ее книге (Schwab G. Op. cit. P. 11); см. также мой анализ произведений Элис Каплан в главе 4 и Митцы Голдман в главе 6.

16 Probing the Limits of Representation: Nazism and the “Final Solution” / Ed. by S. Friedlander. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1992.

17 Ozick C. The Shawl. New York: Knopf, 1989.

18 Hirsch M., Spitzer L. Gendered Translations: Claude Lanzmann’s Shoah // Gendering War Talk / Ed. by M. Cooke, A. Woollacott. Princeton: Princeton University Press, 1993. P. 3–19.

19 Интересно, что Сюзанна Радстон и Билл Шварц в подготовленном ими впечатляющем сборнике также называют некоторое количество мужских имен (Нора, Пруст, Бергсон, Хальбвакс, Фрейд, Кракауэр, Беньямин, Адорно и Делёз) как основополагающих для современного понимания памяти (Memory: Histories, Theories, Debates / Ed. by S. Radstone, B. Schwarz. New York: Fordham University Press, 2010). Большинство этих людей – евреи (обстоятельство, на которое издатели обратили мое внимание в разговоре и которое, однако, не сочли нужным отметить в своем предисловии).

20 Hirsch M., Smith V. Feminism and Cultural Memory: An Introduction // Gender and Cultural Memory, special issue of Signs: Journal of Women in Culture and Society. 2002. Vol. 28. № 1. P. 4, 5. В своем социологическом исследовании о детях переживших Холокост родителей Арлин Стейн связывает «движение „второго поколения“» с феминизмом и терапевтической культурой 1980-х годов. Реагируя на критику «жертвенного энтузиазма», отличающего некоторые работы представителей «второго поколения», Стейн и многие феминистки «второго поколения», которых она интервьюирует, считают свою мемориальную работу педагогической, компенсаторной, восстановительной и активистской (Stein A. Feminism, Therapeutic Culture, and the Holocaust in the United States: The Second-Generation Phenomenon // Jewish Social Studies: History, Culture, Society. 2009. Vol. 16. № 1. P. 27–53).