Поколение справедливости

– Мне нужно тебя ос… вот же черт! – Глаза Кендры расширяются, стоит ей увидеть мое лицо.

– Арника..? – Берт произносит мое имя с растерянной беспомощностью.

Они смотрят на меня с одинаковым ужасом в глазах. Это… это ведь не из-за Подтверждения?

Я чувствую на губах теплое, щекотное касание, которое переходит на подбородок. Поднеся пальцы к лицу, я понимаю, что из носа идет кровь.

Пелена, что все еще застилает глаза, пришла вовсе не с яростью.

Пальцы испачканы именно кровью, я чувствую ее запах, – но вижу лишь зеленовато-коричневые пятна… на серой коже. Я полностью перестала видеть красную часть спектра.

Кровь из носа говорит о том, что действие процина уже успело затронуть мозг.

Перед тем как темнота забирает меня, я успеваю услышать, как кто-то кричит мое имя.

Часть шестая Статус: под следствием

* * *

В сознание я возвращаюсь постепенно. Темнота, что оказалась слишком вязкой, не торопится отпускать и с большой неохотой возвращает мне ощущение собственного тела. Но осязание подводит, посылая в мозг слишком странные, непонятные сигналы: я чувствую себя голограммой с размытым контуром, которая все никак не обретет окончательную форму.

Лишь через какое-то время я понимаю, что лежу на чем-то жестком, в не самой удобной позе. Громкость ощущений все нарастает, и я начинаю чувствовать щекой прохладную шершавость бетона – лежу я, кажется, на полу. Правая рука затекла, похоже, придавлена чем-то тяжелым. Я пытаюсь освободить ее, но не получается.

Рука не шевелится.

Да, я узнаю это ощущение; все тело сковано в уже знакомом застывшем напряжении. Отзывающееся в ушах гулким звуком сердцебиение учащается.

Кто-то парализовал меня, но в этот раз все иначе.

Мне приходится приложить большие усилия, чтобы открыть глаза. Не могу контролировать даже собственное дыхание; движение глаз – это все, что мне сейчас доступно. Перед глазами все расплывается, и, когда мне все же удается сфокусировать взгляд, когда я осознаю то, что вижу, перед собой, из груди рвется крик.

Но закричать мне так и не удается.

Тяжесть на руке – это голова Берта.

Крик отчаяния, что застрял, так и не получив выхода, бьется в бессильной ярости, раздирая легкие и выламывая ребра.

Я же отдала Берту свой, исправный фильтр! Он не успел забиться, я же видела!

Берт лежит с приоткрытым ртом, его подбородок расчерчен дорожками крови, которая уже успела подсохнуть. Из-за того, что я не различаю красный цвет, его кожа кажется мне серой. Пустой, мертвый взгляд остекленевших глаз застыл на моем лице.

Боковое зрение цепляется за странную фигуру, и я смотрю в ее сторону. Цвет волос Паулы сейчас выглядит для меня оливковым. Паула, жизнерадостная красавица Паула лежит изломанной куклой рядом с Клодом, и их лица, обращенные друг к другу, тоже залиты кровью.

Глаза Юна закрыты. Впервые за все время, что я знаю Юна, его лицо выглядит столь умиротворенным, и я даже могла бы подумать, будто ему снится что-то очень хорошее, что Юн видит сон, в котором он счастлив… если бы не эти кровавые потеки.

С каждым мгновением крик, что продолжает уничтожать меня изнутри, становится все громче. Даже не видя остальных, откуда-то я знаю, чувствую, что вместе со мной на этом полу лежит весь мой отряд.

Они… они ведь живы?

Я прикрываю глаза, вслушиваясь в ощущения в правой руке, но почувствовать пульс Берта мне так и не удается. Изо всех сил я пытаюсь сдвинуть руку с его затылка хоть на пару сантиметров вниз, к шее, – и ничего.

Что же произошло?! И…

И где мы сейчас?

Потолок высокий, освещение слишком странное, совсем не похожее на свет ламп. Невероятным усилием мне все-таки удается приподнять голову, всего лишь на мгновение, но я успеваю увидеть большие окна, в которые льется красноватый солнечный свет.

Под землей таких окон быть не может.

Где-то позади раздаются шаги и шуршание одежды.

– Кажется, приходит в себя, – слышу я смутно знакомый мужской голос. – Не рановато ли?

Опасность. Я чувствую ее всем своим нутром, и это ощущение нарастает вместе со звуком приближающихся шагов. Этот человек идет ко мне с недобрыми намерениями, и он все ближе и ближе…

Яростное отчаяние перестает пытать меня, затихая в груди. Затаившись, оно прислушивается вместе со мной, выжидая момент, и, когда шаги звучат уже совсем рядом, именно оно, вспыхнув, дает мне силы, помогая наконец-то сбросить путы оцепенения. Я высвобождаю правую руку и, перекатившись в сторону, вижу, что ко мне наклоняется высокий человек в сером защитном костюме с маской. Я бью его в кадык, и, хоть ткань костюма и ослабляет силу удара, человек все же издает сдавленный хрип, хватаясь за горло.

Мне удается подняться на ноги. Голова кружится, все вокруг плывет, я вижу лишь силуэты; кто-то пытается захватить меня за плечи, но я выворачиваюсь, отвечая ударом, кажется, куда-то в челюсть, который выходит гораздо мощнее предыдущего. Мою руку перехватывают, но я разворачиваюсь к атакующему и наношу свободной рукой сдвоенный удар по корпусу, заставляя его согнуться.