Поколение взрыв

Назавтра я выбрал для себя точно такой же план, как и перед этим, в Милане. Я просто гулял по городу, шёл без цели и причины туда, куда несли меня ноги. Я не чувствовал никакой сознательной тяги в ту или иную сторону, но при этом полностью был уверен в своей интуиции, которая совершенно против всех законов земной логики привела меня к месту трагедии в итальянском мегаполисе. Я старался просто не думать ни о какой своей миссии здесь и уж тем более о том, что и когда конкретно должно произойти в Амстердаме, полагая, что мой маршрут приведёт меня в итоге, куда надо. Гуляя, рассматривал ветреный и перемешанный с водными преградами город. Находившись за целый день, решил провести вечер в кабаре, которыми так славится голландская столица. Пройдя через рамки безопасности, я заказал себе отдельный столик у стены и поужинал рыбой с тремя видами соусов к ней. Ближе к полуночи помещение заполнилось под завязку, в основном туристами, но были и местные жители, позволяющие себе отдых в подобных заведениях. За соседним столиком сидела молодая семейная пара. «Ну где же твои танцовщицы?» – нетерпеливо спрашивал муж. – «Сейчас начнётся, потерпи, – отвечала она. – Ты мне должен сказать честно – на одном уровне с ними я танцую или нет?» Число официантов удвоилось, а желающих посмотреть на танцы было так много, что из-за нехватки столиков, людям пришлось расположиться несколькими рядами вдоль стен, а так же подняться на верхний ярус, где так же располагались столы, но уже для больших компаний. Чуть за полночь на сцене появились девушки, одетые в яркие костюмы с перьями. Длинные с оборками юбки были из легчайшей ткани, поэтому почти при любом резком движении вздымались вверх, предъявляя взыскательным зрителям аккуратные женские ноги и нижнее бельё; мода в кабаре не меняется с конца девятнадцатого века, когда было открыто первое из них. Заиграл знаменитый канкан, и девушки пустились в пляс, часто подчёркивая гибкость своих тел и красоту грудей в лёгких полупрозрачных накидках. За соседним столиком жена постоянно била в ладоши и кричала мужу, что может танцевать не хуже, ведь правда? За столиком прямо напротив сцены представитель, кажется, кавказских народов встал и кричал что-то, обращаясь к публике. После этого он достал кошелёк и кинул несколько сотенных долларовых купюр на сцену, чуть не упав при этом. Это было одно из лучших кабаре в столице, зрители благодарно хлопали и пили напитки. Когда закончился первый танец, а зрители стали неистово просить продолжения – всем хотелось посмотреть бурлеск, моё настроение с расслабленного и безразличного сменилось на беспокойное. Я вдруг почувствовал нечто похожее, что было со мной перед взрывом в Милане, только там моё беспокойство было направлено на конкретного человека, а сейчас такого человека поблизости не было. Я пробежал глазами по всему залу, рассмотрел, кого смог при таком неудачном освещении, но никто не вызвал во мне никакого подозрения. На глаза попадались разные национальности, в том числе и люди, кого можно было посчитать традиционно – опасными, но никто не вёл себя странно или сомнительно. Я встал из-за стола и побежал в дальний конец зала, где было темнее всего. Нелепо остановившись, я стал всматриваться в улыбающиеся и орущие «браво» лица людей, беспорядочно хватая их за руки, пытаясь понять природу моего беспокойства и подозрения. Однако никто не вызвал во мне того предчувствия, как было в Италии. Волнение было, но видимой причины не удавалось обнаружить. Не понимая, что происходит, я не находил в себе достаточно сил, чтобы остаться в зале. Протиснувшись к выходу, вышел наружу в фойе, где недалеко от входной двери располагался большой бар. Тут же прозвучал сокрушительный взрыв и волна, сорвав с петель двери в зал, толкнула меня с такой силой, что я без помех перелетел стойку бара и, разбив несколько полок с бутылками, рухнул в самый дальний угол. Бармен лежал рядом со мной, снеся тяжёлым телом остатки бутылок и посуды у себя за спиной. Из зала клубами валил дым, и слышались дикие крики людей. В панике, окровавленные, они появлялись в фойе, давясь кашлем. Все бродили, словно во сне, некоторые выходили на улицу, в ночь. Поднявшись на осколках, с сильно изрезанными руками и лицом, я пошёл в сторону зала, чтобы помочь тем, кто не мог выйти самостоятельно. Но это было слишком самонадеянно, взрыв был такой силы, что раненых не осталось, а те, кто не лишился возможности двигаться, выходили самостоятельно. Паркет был полностью разворочен, как после землетрясения. Как оказалось чуть позже, несколько бомб были проложены под полом в кабаре и тянулись от периметра сцены через центральный проход к выходу. Погибло 150 из 300 человек, находившихся в тот вечер на концерте. Мне снова удалось остаться в числе живых и относительно невредимых. Я обратил внимание на то, что на сцене лежали оторванные руки и ноги прекрасных танцовщиц, на чьё мастерство пришли посмотреть несколько сот человек. У сцены, кажется, никто не выжил. Эта участь постигла бы и меня, останься я за своим столиком. Пожара не было, лишь тлели после взрыва доски пола и деревянные столы со стульями. Убедившись окончательно, что никого спасти не удастся, я вышел на улицу вместе с другими людьми. Большинство было в крови, то же самое было и со мной – я сильно расцарапал об осколки стекла руки и лицо. У кабаре останавливались автомобили, слышался гул скорой помощи. Водители предлагали довезти людей до дома. У меня не было никакого желания снова оказаться в больнице с такими пустяками, как царапины на руках и лице. Я попросил одного таксиста отвезти меня в отель, он тут же согласился. Последнее, что я видел у кабаре, садясь в машину, – это профиль мужчины, который сидел за соседним со мной столиком, он держал на руках свою жену, у которой не было головы. У меня затуманилось перед глазами, и я признался самому себе, что могу понять депрессию Карла Бовицки. В отеле я смыл с себя кровь и обработал раны. Некоторые были глубокими, но мне удалось остановить кровотечение самостоятельно. В мою дверь постучался служащий отеля и предложил вызвать скорую помощь, я отказался. Когда ближе к утру я засыпал, лёжа в постели, я задавался только одним вопросом: как так получилось, что у девушки рядом сидящей пары оторвало голову, а второй – её муж – остался жив. Это так и осталось навсегда загадкой.