Читаем Поколения русского секса полностью

Может быть, поэтому желания говорить о сексе уже не возникало, мы же не говорим о том, как едим, пьем, чистим зубы и других повседневных делах. При этом в обществе существовала странная, раздвоенная, шизофреническая мораль. В Университете все девочки до 20 лет берегли честь, руководствуясь принципом – секс будет, только если пообещает жениться. В результате на младших курсах все иногородние девочки, которым надо было всеми правдами и неправдами зацепиться в Ленинграде, были замужними, а коренные – честными. Потом после 20 все, как с цепи сорвались, и уже не отказывали. Наверное, это была чистой воды физиология, но мы даже этого не понимали.

Я помню, что на картошке в колхозе танцевала с очень красивым парнем, вдруг у меня закружилась голова, стало бросать то в жар, то в холод, я еще подумала – не заболела ли? Партнер, в отличие от меня, был человеком опытным, сразу же потащил меня в кочегарку, там я в первый раз в жизни и занялась сексом. Подружка потеряла девственность на какой-то пьянке. При всем при том, настоящего сексуального опыта у нас практически не было.

Задача была – не заняться сексом, а быстро выйти замуж, а то парней расхватают, и ты останешься на бобах. За кого выйти особо не смотрели – да за соседа по парте или коллегу по работе, знакомиться-то было негде, ни Интернета, ни ночных клубов. А там уже – как повезет. Большинство жило по принципу – есть какой-никакой супружеский секс и ладно, главное – получить квартиру, встать в очередь на холодильник, достать курицу.

1990-е: гуляй, пока молодой


Михаил, 35 лет, музыкальный критик (место действия – Стаханов):

По телевизору в советские времена все время говорили о любви. И в этом, действительно, что-то такое было, – любить человека в человеке, а потом уже мужчину или женщину в нем. В школе я вполне мог сказать другу: «Я тебя люблю» и никому бы и в голову не пришло обозвать нас педиками.

Помню, уже в музыкальном училище ребята травили анекдоты про гомиков. Я смеялся вместе со всеми, а потом спросил: «А кто это такие гномики?» У них случилась настоящая смеховая истерика. Понятие «секс» появилось только в конце 80-х. Мы еще с друзьями прикалывались, – и как же это английское слово перевести на русский, – «кусочек тела», «дотрагиваться до тела»…

Потом в России появилась эротика. Вся страна обсуждала банки с огурцами, которые закатывали родители Маленькой Веры, в одноименном фильме. С этого, наверное, и началась сексуальная революция. В середине 90-х у всех просто снесло крышу от секса. Помню, в каком-то ночном клубе я зашел в туалет. Девица лет 16 делала минет сразу троим парням. Поймав мой изумленный взгляд, она на минуту оторвалась от процесса и задумчиво произнесла: «Эх, видела бы меня сейчас моя мама». Впрочем, в то время никто ничему уже не удивлялся.

Самым популярным развлечением в московских клубах, где тусовались тинэйджеры, были конкурсы с сексуальным подтекстом. На сцену вызывались 3-4 пары и соревновались между собой, кто быстрее разденет партнера, кто быстрее его возбудит. До сих пор удивляюсь, как им это удавалось при аудитории в 200 человек.

Татьяна, 33 года, копирайтер (место действия – Томск):

– Сексом я начала заниматься в 17 лет, аккурат, в начале 90-х. В то время, как раз появилось масса литературы такого плана, – «Мистер Х», «СПИД-инфо», так что в теории мы были весьма подкованы. О контрацептивах, правда, ничего не знали, так что до сих пор радуюсь, что все обошлось, в плане непредвиденной беременности. Могла бы поломать всю жизнь. А тогда я просто решила избавиться от девственности. Единственный человек, с которым я обсуждала эту животрепещущую проблему, – подружка детства, которая тем летом занималась тем же самым.

Ни тело, ни мозги никакого секса не требовали, но в сознании четко засело – надо! Вот я и нашла подходящего, с моей точки зрения, человека, которому и отдалась без всякой любви. Впечатления были соответствующие, то есть никакие. Сейчас-то я понимаю, что если бы были чувства, все могло бы быть совсем иначе. А тогда я только подумала: «Надо же? И об этой фигне столько всего говорят! Ну, хоть одно хорошо, – ты стала женщиной, Таня, с чем тебя и поздравляю!»

Надежда, 28 лет, редактор (место действия – Северск):

– Моя подлая подружка лишилась девственности в 13 лет и ничего мне не сказала! Когда мне было лет 16, девчонки в лицее, где я училась, стали интенсивно мусолить эту тему, что надо, мол, избавляться от девственности. Мне лично ничего надо не было, да и мальчику, с которым я тогда встречалась тоже, ему вообще на тот момент было 15 лет. Но раз общественность считала, что «надо!»…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное