Покопайтесь в моей памяти

Лицо молодого человека мгновенно покрылось красными пятнами. Но не от стыда, а от ненависти.

– Все, хватит! – закричал он. – Я не намерен терпеть ваше хамство! Где ваше начальство? Что придумала – меня жизни учить! Сама-то кто! Пусть, говорит, предок приходит, а как он может прийти… Ха-ха! Вот дура!

Он, подхватив свой портфельчик, рванул к двери.

– Придет он к вам обязательно! – крикнула ему вслед Елизавета Петровна. – И не только с саблей, но и с пистолетом.

Молодой человек пнул дверь ногой и выскочил. Через пару секунд раздался его крик:

– Помогите! Убивают! На помощь!

Сухомлинова побежала к выходу и, еще не успев добежать, увидела, что посетителя скрутил охранник, а молодой человек, согнувшись головой почти до самого полу, плачет от страха.

– У вас все в порядке, Елизавета Петровна? – спросил охранник.

– Нормально, – ответила Сухомлинова и посоветовала: – Отпусти убогого.

Охранник, не отпуская парня, довел его скрюченного до выхода на улицу, а потом вытолкнул наружу. Тот вылетел и упал на асфальт. Поднялся, что-то крикнул и бросился бежать. 

Не прошло и четверти часа, как в помещение вошли двое полицейских в бронежилетах и с автоматами. За их спинами прятался тот самый молодой человек с пучком на затылке. Не выходя из-за прикрытия, он указал на Сухомлинову, крикнул:

– Это она спровоцировала, а тот жлоб на меня набросился и начал избивать.

– Вам надо будет поехать с нами и дать показания, – обратился один из полицейских к Елизавете Петровне.

– Так я могу и здесь показать. Подозрительный человек принес на оценку краденые вещи, а когда ему отказала, начал ломать дверь и набросился на охранника.

– Она врет! – закричал парень.

– Так и было, – подтвердил охранник, – я и сам хотел нажать тревожную кнопку, но потом подумал, зачем ребят гонять лишний раз, когда и без того у полиции забот хватает. У нас есть записи с камер, вы сами можете убедиться, что так оно и было.

– Вы верите этому жлобу-у, – вытаращил глаза молодой человек, – и этой… Да тут все жлобы!

– И мы тоже? – поинтересовался полицейский.

А второй взял парня под руку.

– Вам придется проехать с нами. Возьмем с вас показания.

– С меня? С меня-то за что? Меня оскорбили, унизили, избили и меня же за это… Жлобская страна! Мало вам митингов? Так вы получите их по полной программе.

– Ну все! – не выдержал полицейский, хватая парня за руку. – Сейчас мы едем в наш жлобский полицейский отдел, и ты повторишь свои слова жлобскому дежурному офицеру прямо в лицо.

– Никуда я не поеду и не лапайте меня. Я – личность и имею право высказывать свое мнение где угодно и когда угодно!

– Заглохни, дрыщ! – сказал полицейский. – Еще одно слово – и пойдешь под суд за нападение на полицейских.

Молодого скандалиста увели и почти сразу появился Охотников.

– Что тут за крики? – обратился он к охраннику.

– Да уже разобрались, – ответил он.

– Дурачок один приходил, – продолжила Елизавета Петровна.

Юрий Иванович показал головой на дверь, словно предлагая ей вернуться в помещение, где был ее прилавок.

– Ну что, Лиза, – сказал он ей, когда они оказались внутри, – ты хороший специалист и человек неплохой. Но ты приносишь неприятности. У тебя, насколько я понимаю, и по жизни не все складывается. Не знаю, карма, не карма… Но злой рок присутствует однозначно. Может, сглазил тебя кто-то. Только разбираться со всем этим я не хочу. Нам придется расстаться, скорее всего. Ты работай, пока я тебе замену не найду.

Это был страшный удар, но Сухомлинова приняла его стойко.

– У меня же на подмене Аркадий Лазаревич, – напомнила она. – Он может хоть без выходных трудиться. Денег-то у него больше будет.

– Аркаше уже сто лет в обед. Он на ходу засыпает. Я его из жалости держу, потому что он с моей мамой вместе учился. Его и самого скоро ногами вперед отсюда вынесут, если я вовремя не уволю. Так что подумай и не обижайся.

Домой пораньше уйти не получилось, потому что подъехал следователь по делу об украденных часах. Часы забрали, Сухомлинова давала показания, потом писала объяснительную. А Юрий Иванович сказал, что он вообще здесь ни при чем. Позже, чем обычно, она тряслась в маршрутке, пыталась успокоить себя, вспоминая полотна Эрмитажа, но перед глазами тряслась вместе с маршруткой леонардовская «Мадонна Литта». А за спиной у мадонны дрожали бескрайние пространства гор, на которых не было ни одной хижины и ни одного человека.

Все надо начинать сначала. Все сначала, и это на склоне лет! Конечно, можно сходить к Вере Бережной. Но это последняя и очень слабая надежда. Если и она не поможет, то остается только одно… Но лучше об этом не думать.

Часть вторая

Глава первая