Покоренная графом

Джейн могла бы сказать, что очень устала и хочет спать, но ей не хватило духу – ведь эта пылкая юная девушка (леди Чентон упоминала, что ее дочери на прошлой неделе исполнилось семнадцать) могла бы обидеться. И Джейн ведь прекрасно помнила, каково это – быть семнадцатилетней, хотя ей и казалось, что ее семнадцать лет закончились несколько веков назад…

И поэтому, подавив вздох, она вместе с Би вошла в дамскую гостиную. Все остальные леди уже расположились вокруг чайного столика, но Би сразу же направилась к двум креслам, стоявшим отдельно. И Джейн последовала за ней.

– Сразу скажу вам, – проговорила девушка, едва они успели сесть, – что очень боюсь поездки в столицу. Я не уверена, что хочу выходить замуж. Но точно знаю, что не хочу, чтобы меня таскали по всему Лондону, – она скорчила гримасу, – и рассматривали как кобылу для продажи.

«Если рассматривать лондонский сезон именно так, то он и впрямь выглядит отвратительно, – подумала Джейн. – Но что сказать этой девушке?»

Сделав над собой усилие, Джейн проговорила:

– Отчасти вы правы, конечно же, но с другой стороны… Видите ли, одна моя подруга, выезжавшая в Лондон на сезон, была в восторге от всех этих приемов и балов.

И действительно, Энн рассказывала весьма волнующие истории, но они не вызвали у Джейн ни малейшего желания нырнуть в светский водоворот.

Би посмотрела на нее скептически и осведомилась:

– Как она могла этим восторгаться? Разве родители не пытались затолкать ее в западню брака?

Отец Энн действительно хотел, чтобы дочь вышла замуж, но это происходило как раз после того, как сам он решил жениться снова.

– Нет-нет. – Джейн покачала головой. – Неужели вы думаете, что ваши родители заставят вас принять предложение, которое вам не по нраву? Прошу прощения, но мне очень трудно такое представить.

Би вздохнула.

– Да, наверное, вы правы: думаю, что не заставят, – но я все равно считаю, что жизнь устроена ужасно несправедливо. Мужчинам все это дается намного проще, чем женщинам. Вам так не кажется?

Джейн уже хотела согласиться, но тут вдруг вспомнила печальную историю Рэндольфа, так и не сумевшего жениться.

– А вот я в этом не уверена, – пробормотала она. – Ведь для заключения брака всегда требуются двое. Поэтому и мужчин иногда настигает разочарование…

Такой ответ, как ни странно обрадовал Би. Улыбнувшись, она проговорила:

– Да, полагаю, вы правы. Во всяком случае, мой дядя Алекс точно был очень разочарован.

Джейн насторожилась. Наверное, не следовало поощрять Би к передаче сплетен. Но с другой стороны конечно же, имело смысл вооружиться нужными сведениями, – ведь сестра и мать графа, судя по всему, вынашивали какие-то матримониальные замыслы, имевшие отношение к ней, Джейн…

И Би, словно прочитав ее мысли, тихо прошептала:

– Я узнала это от мамы, когда она сказала, что сюда приедет леди Шарлотта.

– Вот как?.. – пробормотала Джейн.

Она готова была признать, что леди Шарлотта ей сразу же не понравилась. Белокурая и голубоглазая, с безупречным цветом лица, эта молодая женщина являлась воплощением английской красоты. А то обстоятельство, что лорд Эванс провел чуть ли не весь обед, разговаривая с ней… Нет-нет, это, конечно же, к делу не относилось.

– Но мама сказала, что ничего не могла поделать, – продолжала девушка. – Ведь Шарлотта – компаньонка кузины Имоджен. Правда, боюсь, мне будет очень сложно не нагрубить ей.

– О, но почему же?.. – спросила Джейн. Теперь уже ей очень хотелось услышать продолжение.

– Так вы не знаете, да? – удивилась Би.

– Эээ… я не очень-то понимаю, о чем вы…

Тут девушка осмотрелась и прошептала:

– Дело в том, что леди Шарлотта бросила нашего дядю Алекса у алтаря. Ну… почти у алтаря.

«Ох, бедный лорд Эванс!» – мысленно воскликнула Джейн.

Впрочем, нет, не «бедный». Разве граф уже не начал прочесывать лондонские бальные залы в поисках другой невесты? Ведь ясно же, что его сердце не пострадало…

Но с другой стороны Рэндольф, например, очень долго скрывал, что его сердце разбито, а она, Джейн, даже не догадывалась, что он страдал.

Нет-нет, эти два случая несравнимы. Да, конечно, она не замечала страданий брата, но ей-то тогда было всего четырнадцать, к тому же она страшно переживала из-за смерти родителей…

– … И он вернулся домой, чтобы зализывать раны, – продолжала Би.

– Не могу представить вашего дядю страдающим, – пробормотала Джейн и мысленно добавила: «Ох, не следует позволять этой девочке сплетничать». – Знаете, Би, вообще-то это не мое дело, но я уверена: ваш дядя не захотел бы, чтобы вы говорили о нем со мной, – сказала она, чуть нахмурившись.

А девушка как ни в чем не бывало продолжала:

– А Шарлотте, конечно, не следовало выходить замуж за дядю Алекса. Она любит Септима – и всегда любила.

Джейн в растерянности заморгала.

– Септима – в смысле Септима Гранта, вашего кузена?

Септим был немного старше Октавия, но все равно еще слишком молод, чтобы думать о женитьбе.

Би утвердительно кивнула.

– Да, его. И Шарлотта…

– Би, дорогая!.. – окликнула ее леди Чентон, сидевшая с другими дамами около чайного подноса. – Мужчины скоро будут тут.