Покоренная поцелуем

— Конечно, один из его людей. Правда, тогда я не знал, что он будет нашим господином. Но я видел, как норманнский рыцарь с каштановыми волосами вывалился из седла, словно ему нанесли удар секирой, и этот норманн, который трахнул его по голове, схватил меня за шкирку, обвинил меня в этом преступлении. Вот после этого они и бросили меня в эту дыру, то бишь яму. Признаюсь, я очень испугался, Ротгар. Если бы я вошел в хижину в тот момент, когда он был с моей женой, то непременно снова оказался бы в «забвении», и только одному Богу известно, какую кару он бы выбрал для меня.

Ты только посмотри, как он ее изуродовал, и все из-за чего? Я слышал, как она кричала ночью, а утром увидел своего сына, который сидел неподалеку от хижины, весь сжавшись от холода и страха. Мне нужно было ворваться сюда, когда на нем не было штанов.

В голове Ротгара все мысли смешались, закружились хороводом, но на передний план все же выступал страх за Марию. Пусть Эдвин сам казнит себя за то, что он такой глупец; Ротгар опасался наихудшего, зная до каких глубин человеческой подлости может дойти Гилберт, а он оставил ее в полном одиночестве, у нее не было никаких средств для защиты, кроме горшочка с отравленной мазью и бестолкового братца. Вдруг одна, пока еще не сформировавшаяся до конца мысль пронеслась у него в сознании. Он подошел поближе к отцу Бруно.

— Не скажете ли вы мне, что вам известно о тех разбойных нападениях и актах саботажа, происходящих в районе строительной площадки?

— Ба, я могу тебе рассказать об этом, — откликнулась Хелуит, собрав все оставшиеся силы, чтобы сплюнуть на пол. — Всем этим занимается этот сукин сын норманн с помощью бандитов с большой дороги в районе Стиллингхэма. Он платит нашим крестьянам, чтобы они поднимали побольше шуму по этому поводу, и этим развлекается.

— Тот же норманн?

— Да, тот же.

Эти сведения бросали новый свет на угрюмое нежелание местных жителей назвать виновника этих действий.

— Вы должны рассказать об этом, оба, и ты, Эдвип, и, ты, Хелуит.

— Предоставь нам только возможность, и мы прокричим об этом с высоты замка, который ты помогаешь строить.

— Думаю, не стоит ждать так долго. — Ротгар быстро оглянулся. Какое оружие ты намеревался применить против этого норманна?

— Твоя пика всегда мне неплохо служила, — ответил Эдвин, кивнув на дверь, где возле стены стояло копье с зазубренным острием.

— Что вы замышляете, сын мой? — спросил отец Бруно.

— Одно дельце, которое должен был завершить давным-давно, отец, — ответил Ротгар, сжимая в руке копье. Он знал, что никакие слова отца Бруно не поколеблят его решимости выбрать для Гилберта Криспина более милосердной смерти, чем он на самом деле заслуживал.

— Хелуит, ты мечтала об отмщении, — сказал он, подбрасывая в руке копье и пытаясь определить точку его равновесия. — Клянусь тебе принести сюда его сердце, но оно, конечно, будет черного цвета, я в этом уверен, такое же черное, как и его волосы на отвратительной башке.

Хелуит, застонав, тревожно зашевелилась.

— Черный? Нет, под его шлемом у него были волосы серого цвета, щедро усеянные сединой, — сказал Эдвин.

— У Гилберта Криспина волосы на голове черные, как вороново крыло. Только у сэра Уолтера седые.

— Да, вот этот дьявол с серой шевелюрой нанес по голове удар своему господину, он сжигает строительные материалы, он изуродовал мою жену, сказал, кивая головой, Эдвин. Этого сукина сына, этого негодяя зовут Уолтер. Он действует заодно с этим подлецом Филиппом Мартелом.

Глава 20

Хотя праздник Пасхи предполагает торжества до рассвета, было еще очень темно, когда Мария с монахинями, собрав свои узлы, направились к конюшне. Во дворе их поприветствовал Уолтер, держа в руках фонарь, освещавший целое стадо — кобылу Марии, коня Уолтера, двух безмятежных ослов, принадлежащих монашенкам, и замыкал его, сидя верхом на своем мерине, Филипп.

— Почему вы так рано уезжаете с праздника, Филипп? — спросила его Мария, не испытывая особой радости от его компании.

— Разве могу я вам позволить совершить эту поездку до монастыря лишь в сопровождении Уолтера в качестве вашего защитника, миледи? Сейчас в пути, особенно ночью, полно опасностей.

— Вы на самом деле хотите, чтобы эти люди нас сопровождали? — прошептала аббатиса. — Наверняка можно найти других.

— Но я никому так не доверяю, — ответила Мария, влезая в седло. Ее только беспокоило, что придется разделять неприятную компанию Филиппа, нет, все же нужно с этим смириться, даже приветствовать, так как в таком случае он лишится возможности совать свой нос в дела Хью, если он будет у нее на виду. Она осадила свою нетерпеливую кобылу, пропуская вперед Уолтера с Филиппом.

Следуя позади, она внимательно следила за ними. Она никогда не замечала, как они похожи, — такие же широкие плечи, почти одинаковый рост, их волосы также отливали серебром, отражая лунный свет, — единственное различие в лошадях. Но, вероятно, любой одетый в кольчугу, едущий верхом рыцарь отбрасывал ночью точно такую же тень.