Читаем Покоряя Эверест полностью

На следующий день я ощутил, что здоровье восстанавливается, и с накопленной энергией отправился в путь с Морсхедом: мы неторопливо шли вверх по долине, отвергнутой Буллоком, и нам внезапно повезло — до полудня было чистое небо. Вскоре я решил, что мы смотрим на ледник, который видели 7-го числа, как и Буллок накануне: верховье ледника венчал высокий снежный перевал, а за ним высился пик Чанцзе. Но что лежало между ними? Если там было ущелье, как, по-видимому, и есть, его ложе должно быть высоко: я подумал, что на дальней стороне перевала вряд ли найдется место для гигантского обрыва. Не может ли оно в итоге оказаться неплохим подходом — возможно, более удобным путем, чем подниматься на ледник от его подножия, где бы оно ни было? До ближайшего перевала, насколько я мог судить, добраться с этой стороны было несложно. Почему бы не взойти на перевал и не выяснить, что лежит за ним? Пора было отказаться от нашей идеи найти подножие ледника, чтобы следовать от него вверх. Нам было проще добраться до верховья ледника и, если понадобится, спуститься вниз.

Я был настроен оптимистично в отношении этого нового плана. Казалось, что у него хорошие перспективы на успех. К тому же, следуя ему, мы могли избежать трудностей и неудобств из-за перемещения базы (возможно, снова на сторону Ронгбука, куда мне не хотелось возвращаться). И поскольку я до сих пор ощущал себя далеко не в форме, то надеялся, что уже через пару дней мы подберемся к завершению наших нынешних трудов. Буллок крайне охотно согласился на это предложение. Он не принес позитивных вестей с перевала, которого достиг, хотя и предполагал, что поток, который мы пересекли в Харлунге по пути в Кхарту, — умеренно бурный, но слишком чистый ручей мог бы решить нашу проблему. В котел наших предположений подбросили свежую идею. От Говарда-Бьюри пришло письмо с приложением от Уилера — наброском карты того, что он увидел, в частности, к востоку от ледника Ронгбук. Восточная ветвь ледника с ее западным выходом на карте была четко обозначена там, где она и находится, как мы теперь убедились. К сожалению, карта была очень приблизительной, всего лишь черновиком, к тому же неверной в отношении деталей, о которых мы уже имели точные сведения. Мы еще не были уверены, что верховье ледника Восточный Ронгбук действительно расположено под склонами Эвереста, а не под восточным рукавом Чанцзе, что тоже возможно. Тем не менее нам нужно было узнать и обдумать еще кое-что. Нашей задачей было взобраться на ближайший перевал, и я был уверен, что, как только мы осмотрим его с другой стороны, все оставшиеся сомнения развеются при обсуждении с Уилером. Меж тем я надеялся, что мы найдем один достаточно хороший путь к Чанг-Ла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное