Покоритесь воле Ночи

– Ты сейчас убиваешь существо, которое некогда было самым ужасным Орудием Ночи. Это настоящий Харулк, он ослаб, но это не какой-нибудь призрак божества, оживленный спятившим колдуном, взалкавшим бессмертия. И в твоих силах уничтожить целый пантеон и один из девяти миров.

– Снова ахинея какая-то, Асгриммур. Слезай. Пора стрелять.

Ветроходца поразили стрелы сразу из двух баллист. Божество содрогнулось всем телом, но на этот раз в воду не соскользнуло.

Истязание продолжалось. У Харулка словно бы подломился хребет.

– Вот дрянь! – выругался Асгриммур. – Герис, слезай оттуда!

– На землю, женщина! – рявкнул Медяк. – Падай!

Гномы попрятались за ближайшими скалами.

Почувствовав нависшую угрозу, Герис спрыгнула с баллисты и подвернула ногу, но успела укрыться в самый последний момент.

Сверкнула ослепительная вспышка, раздался грохот, который превосходил все слышанные Герис взрывы огненного порошка. Земля заходила ходуном. Заскользил вниз щебень, покатились булыжники. Кто-то взвизгнул, придавленный тем камнем, под которым укрылся. Воздух на мгновение сделался нестерпимо горячим, а потом подул сильный ветер.

Огромный сгусток огня взмыл в воздух и впился в затянутое низкими облаками небо.

– Вот так, – прошептала Герис. – Именно это видел и Пайпер, когда погиб гигантский червь. Проклятие! Хорошо еще этот старый урод так ослаб, что от него почти ничего не осталось.

Герис сама себя не слышала. Вообще ничего не слышала. И прекрасно – нечего остальным слушать ее болтовню.

Она стала припоминать, что именно Пайпер рассказывал о том боге-черве.

Яйцо! Должно остаться некое подобие яйца. Пайпер такие собирал с тех самых пор, как стал охотиться на Орудия. Надо проверить, не осталось ли яйца от Харулка.

Она спустилась вниз на галечный пляж. Асгриммур и Медяк вопили и размахивали руками, но ей даже притворяться не пришлось – она и правда их не слышала.

После взрыва от Орудия кое-что осталось: весь пляж покрывала слизь и устилали куски гниющего жира, куски эти качались и на волнах в проливе Ормо. Вонь стояла невыносимая, но больше не ощущалось божественного присутствия, – наоборот, остро чувствовалась пустота, словно не хватало чего-то важного. Герис охватила непреодолимая печаль явно сверхъестественного толка.

Она отыскала пресловутое яйцо, которое превосходило размерами все трофеи, о которых рассказывал Пайпер. Оно светилось изнутри и так раскалилось, что к нему нельзя было подойти ближе чем на пятнадцать футов. Исходящий от яйца свет постепенно тускнел.

Герис почувствовала присутствие других созданий Ночи: невидимые, они явились узнать, что произошло. Орудия не представляли угрозы – мелкие духи, простые свидетели. Вот они шелестят и перешептываются.

К ней подошел Медяк, а потом Асгриммур. Гном присел на корточки, а вознесшийся остался стоять, широко расставив ноги и убрав руки за спину. Оба уставились на яйцо.

– Как только эта штука остынет, можем убираться отсюда, – сказала Герис.

– Что ты хочешь с ней сделать? – спросил Асгриммур.

– Ты рассказывал про две души, так вот это – та душа Ветроходца, которую он взял в наш мир. Надо не спускать с нее глаз и забрать туда, где ее можно уничтожить.

– Наверное, безопаснее просто оставить ее здесь.

– Может быть, но я этого делать не стану. Медяк, твои ребята уже занялись баллистами? Хотя рушить такую красоту – преступление.

– Они ничего не разрушают – просто разбирают на части, – пожал плечами встревоженный Медяк. – Их уберут до поры до времени и снова достанут, если понадобится. А понадобится наверняка – такова уж природа подобных устройств.

Герис подумалось, что в будущем с богами будут расправляться скорее при помощи Пайперовых фальконетов.

– Я не стану возвращаться назад тем путем, каким сюда пришел, – заявил Асгриммур, ухватив Медяка за рукав. – Мне это не по силам. Мой новый лучший друг, проводи-ка меня. Или останемся здесь навечно. Зимой тут особенно весело. Могу научить кататься на лыжах.

Медяк содрогнулся. Герис понимала, он страшно злится, но отказать не может. Хотя сама она точно ничего не добьется, если попросится с ними.

Гном не мог отказать, потому что был элен-кофером, а внутри Асгриммура жил призрак Всеотца. Медяку просто некуда деваться.

Вот и еще одно напоминание: нужно обязательно убрать всех гномов из Обители Богов, перед тем как разбираться с пленниками.

– Понимаю, – сказала Герис вслух. – Медяк, вы пешком пойдете?

Гном ответил не сразу – тщательно обдумал, как бы не сболтнуть лишнего.

– Да. Путешествие займет один день. Разобранные баллисты повезем на запряженных козлами повозках.

– Чýдно. Тогда сделай мне одолжение – возьми с собой в Обитель Богов это яйцо. Думаю, не очень-то разумно будет тащить его сквозь Ночь.

Асгриммур почти никак не отреагировал на это предложение, хотя ведь именно он ее и предупредил. Зато Медяк запричитал, как его, бедного, гоняют и в хвост и в гриву, и принялся горестно вздыхать.