Покров Любви

И Виктор сдался. Он так любил маму, что поверил, будто она счастлива, и побоялся разрушить это счастье. Они даже придумали версию о том, что у него есть другая женщина. Но он все же заехал в гости, чтоб увидеть своего сына, то есть меня. Я не знаю, что чувствовала в этот момент моя мама. Она ничего не сказала мне даже перед смертью. Только однажды, перед тем как уйти, у нас состоялся небольшой разговор, который позволяет мне сделать вывод о том, что она всю жизнь любила не Осипа, а Виктора, что она была несчастна и стала, как и я, жертвой манипуляции своего мужа. Она сказала:

– Прости меня, сынок, я совершила чудовищную ошибку. Я прожила обеспеченную, комфортную, но чужую жизнь, не свою. Я хотела все изменить, но все время откладывала на потом. Сначала я не хотела обижать любящего человека, потом ждала, когда ты станешь взрослым и не будешь осуждать меня, узнав, что однажды я поступила плохо. Потом мне показалось, что менять что-то уже поздно. А вот сейчас я понимаю, что жизнь прошла совсем не так, как она могла бы пройти.

– Мама, ты хочешь сказать, что была несчастна с отцом? – спросил я, – но ведь он так тебя любит.

– Я только хотела попросить у тебя прощения.

– Но за что?

– Когда-нибудь ты поймешь меня. И если не захочешь простить, вспомни о том, что я сказала, вспомни о том, что я страдала, и сердце твое смягчится. Я старалась быть тебе хорошей матерью, а Осип был хорошим отцом. Пусть все будет, как прежде.

Вот такой разговор произошел у меня с мамой. Я уверен, она не знала, что анонимку написал Осип. Я уверен, что она не знала об этом предательстве и даже предположить не могла, что человек, с которым она прожила столько лет, оказался подлецом и предателем. Не знала она и о том, что «другая» женщина Виктора никогда не существовала. Я думаю, она всегда любила Виктора, моего настоящего отца.

А Виктор Аркадьевич всю жизнь любил мою мать. И меня. И ради нас, ради нашего спокойствия и, как он думал, ради нашего счастья он не хотел тревожить старые раны. Более того, когда он догадался, что анонимку написал его брат, когда он понял, кто искалечил его жизнь, отнял у него любимых людей, он не рассказал ни мне, ни маме о своих подозрениях. Он просто посчитал, что так будет лучше для нас. И ради нас.

Он никогда не женился, вся его жизнь состояла из любимой работы. Слава Богу, что хоть это у него было. Когда он узнал, что мама умерла, он написал мне письмо, в котором все рассказал, но, увы, оно до меня не дошло, мой отец, то есть Осип Аркадьевич, его получил и уничтожил. Думаю, после этого письма отец, то есть Осип Аркадьевич, и слег. Наверное, он понимал, что однажды я все равно все узнаю. Ведь он любил нас, по-настоящему любил. А мой дядя, то есть Виктор Аркадьевич, даже после смерти своего брата решил ничего мне не рассказывать, как я понимаю, опять же для моего спокойствия. И, мне кажется, он… он простил брата. Просто простил, искренне простил.

И вот сейчас я все знаю! И я хочу восстановить справедливость. Никогда не поздно. Никогда не поздно сказать человеку, что любишь его, что восхищаешься его мужеством и благородством. В конце концов, я просто хочу сказать: «Здравствуй, папа», а он вправе ответить: «Здравствуй, сын».

Я позвонил ему и сообщил, что лечу к нему в гости. И лечу с подарком. Я понимаю, что самый большой подарок для него – это видеть меня. Но я приготовил кое-что, что ему понравится. Я везу ему трактат Дюрера. И мои пояснения к трактату. Я не во всем разобрался, думаю, ему будет интересно самому «поколдовать» над ним и, возможно, он еще успеет совершить какое-нибудь открытие, расшифровывая рукопись.

Вот такая моя история, дорогие мои. Получается, вроде бы классический треугольник: двое мужчин любят одну женщину. Только один строит свое счастье быть рядом с ней через предательство, а второй от нее отказывается, чтобы не причинить ей боли, и он счастлив уже только тем, что она где-то есть, радуясь, что она счастлива. Поэтому, когда я говорил вам, Максим, что из-за любви люди могут совершать удивительные поступки, могут жертвовать всей своей жизнью ради того, чтобы видеть любимого человека счастливым, я знал, о чем говорил.

Так что, Анечка, неделю меня не будет на работе, вы тоже можете отдохнуть. Я вас только попрошу выйти завтра утром, чтобы помочь мне собраться. А потом вы можете насладиться обществом Максима. Думаю, вам будет с ним интересно».

Николай Осипович закончил свой рассказ. Они еще какое-то время молчали. Потом Макс и Аня, снова не сговариваясь, заговорили одновременно. Слова нашлись сами собой. И Лисовский был им несказанно благодарен за эти нужные и правильные слова.

***