Покров Любви

И тут меня ожидал сюрприз: мой дядя был репрессирован. Никто в семье никогда не говорил об этом. В сороковом году он окончил школу и поступил в университет на факультет языкознания, уже тогда он серьезно стал изучать германские языки. А тут началась война. Он долго не мог понять, как же теперь быть с великой немецкой культурой, которой он так восторгался?! Оказалось, что немецкий народ теперь наш злейший враг! Враг, который захотел поработить нашу Родину. И осенью сорок первого года он, совсем юный мальчишка, ушел на фронт. Ему повезло: только однажды он был серьезно ранен, но после ранения он снова встал в строй и дошел до Берлина, награжден орденами и медалями. И вот он, патриот своей страны, был репрессирован в сорок восьмом году, в год моего рождения. Его выпустили сразу после смерти Сталина. К счастью, ему позволили заниматься любимым делом. Хотя окончательно реабилитировали только десять лет спустя…

Докопаться, что произошло и почему, было сложно, но мне пришли на помощь сотрудники военного архива и центрального архива ФСБ. А произошло следующее. Дядя, воевавший в Германии, несмотря ни на что, любил эту страну. Разумеется, не врагов – немецких фашистов, а страну Германию. Ее культуру, искусство, язык. И когда война закончилась, он вернулся в университет и продолжил учебу на факультете языкознания с уклоном в германские языки. А в сорок восьмом году на него был написан донос, что он является тайным агентом германской разведки.

Я нашел эту анонимку! И нашел следственное дело Виктора Аркадьевича Лисовского!»

Николай Осипович встал с дивана, подошел к столу, открыл ящик и вытащил папку с бумагами. Потом принес и положил на маленький столик, за которым они все сидели. Достал несколько фотокопий и положил их перед Максимом и Аней. Они взяли листочки и внимательно, ничего не говоря, читали. Спрашивать что-либо или просто разговаривать казалось им сейчас совершенно лишним, они знали, что Лисовский все равно продолжит свой рассказ. И он продолжил:

«Здесь начинается самый печальный момент моего повествования. Конечно, мне бы хотелось скрыть этот позорный факт в биографии нашей семьи. Но скрыть его – значит снова несправедливо обидеть дорогого мне человека. Вот копия этого доноса, посмотрите, – Лисовский показал им копию от руки написанной анонимки, – так вот, этот позорный факт заключается в том, что анонимный донос был написан Осипом Аркадьевичем Лисовским. Да-да, он написал донос на своего брата. И никто не знал об этом. Но я… Я узнал его почерк, его манеру выражать мысли. Он ведь был моим отцом шестьдесят лет. Поверьте, для меня это был тяжелый момент, но я все же решил выяснить, что могло послужить причиной для такого поступка. И понял. Причиной была неразделенная любовь к моей матери. В то время она и Виктор Аркадьевич были вместе, очень любили друг друга и собирались пожениться. Осип, очевидно, очень ревновал и, чтобы избавиться от соперника, сочинил эту подлую анонимку.

А дальше произошло следующее. Моя мать, конечно же, не верила ни в какую шпионскую деятельность любимого человека. Она обивала пороги всех начальственных кабинетов, говорят, дошла до самых верхов, но ни тот факт, что он воевал все четыре года, ни то, что она ждет ребенка, не изменило решения. Ей было отказано, и Виктора осудили на пятнадцать лет лагерей. И вот тут Осип, видя бедственное положение моей матери, предложил ей стать его женой. Я знаю, что она отказалась и даже хотела покончить жизнь самоубийством. Но перед тем, как Виктора отослали в лагерь, им – маме и Виктору – разрешили свидание, и Виктор попросил, нет, он просто умолял ее не делать глупостей, родить ребенка – его ребенка – и постараться жить счастливо. Он сказал ей, что если на ее пути встретится хороший человек, то она должна выйти за него замуж; он никогда не упрекнет ее.

Теперь вы видите, каким благородным человеком был Виктор. Сдается мне, что мама не сказала ему тогда, что его брат сделал ей предложение. Не знаю, как бы он отреагировал на это. До самого выхода из тюрьмы он не мог предположить, что анонимку написал его брат. Потом он узнал, что у него родился сын, и что назвали его Николаем, и что в метрике было записано Николай Осипович Лисовский. Не знаю, закралось ли у него сомнение в причастности брата к его аресту, но он ни о чем никому не сказал.

В пятьдесят третьем году он выходит на свободу, пишет своему брату, что едет домой и хочет увидеть своего сына и встретиться с любимой женщиной. Он пишет, что благодарен брату за то, что тот был рядом с нами в трудную минуту, но теперь он, наконец, на свободе и хочет заново строить свою жизнь. Осип встречается с братом и уговаривает его не разрушать их семью. Он убеждает его, что жизнь на свободе очень сложная, а мальчику будет нелегко жить с клеймом, что его отец был репрессирован (это было неправдой, но ведь Виктор ничего не знает, он пять лет был изолирован, оторван от реальной жизни), что Ира – моя мама – сейчас имеет хорошую работу, очень счастлива, и что он может разрушить это счастье своим появлением.