Покров Любви

– Подожди, дальше интереснее будет, – ухмыльнулся Гуров, – паспортный контроль французские граждане Серж Львов и Рено Сафаро не проходили, а вот российские граждане Сергей Львов и Ринат Сафаров были.

– Это как?

– Ты знаешь, что многие из уехавших наших граждан теперь имеют два паспорта. Все, кто не отказались от российского гражданства (а отказавшихся единицы), имеют право въезжать на территорию России по российскому паспорту, а выезжают уже по паспорту гражданина одной из европейских стран. Вернее, нам они предъявляют российский паспорт, а в странах Европы – европейский. Таможню твои французы проходили по зеленому коридору, никаких сведений у таможенников по этим пассажирам нет.

– Спасибо тебе, Андрей Андреич. Я твой должник. И про коньяк не забуду, – заверил Гурова Алексей, – значит, вместе с Сергеем Львовым был Ринат Сафаров.

– Да погоди с коньяком. Вместе ли они ехали или это случайные попутчики, это ты уже сам додумывай, но других подходящих кандидатур я для тебя не нашел. Но ты пока трубочку не клади. Это еще не все.

– Да? А чем еще обрадуешь? – удивился Красавин.

– Не знаю, обрадую или огорчу, но Ринат Сафаров, он же Рено Сафаро, сегодня утром улетел прямым рейсом в Париж. Рейс в семь утра, компании Эр Франс. Самолет вылетел без опозданий, так что он уже прилетел и, скорее всего, покинул аэропорт. Билет был куплен в один конец вчера вечером по интернету, оплачен карточкой. Вот теперь все, – закончил Гуров.

Какое-то время все молчали, обдумывали информацию. Гуров громко произнес:

– Эй, ты где там? Перевариваешь информацию? Значит, я тебя не обрадовал?! Ну, извини. Как есть, так и сказал.

– Да что ты… – спохватился Алексей, – спасибо тебе. Жаль, вчера не подсуетились, придется отдавать его французам. Может, мы и со Львовым опоздали?

– Нет, Сергей Львов не улетал. Во всяком случае, от нас.

– Понял. Если будет улетать, задержите под любым предлогом.

– Хорошо. Но тебе надо и в Домодедово сообщить, там есть международные рейсы. Хочешь, я им сам позвоню? И в Пулково тоже. Он может через Питер улететь.

– Но тогда я одним коньяком не обойдусь, как минимум, нужен ящик, – заметил Красавин.

– Ладно, сочтемся, не переживай, – засмеялся Гуров и повесил трубку.

Красавин обратился ко всем, кто сидел в кабинете:

– Все слышали? Повторять не буду. Сафарова сдадим французам, пусть работают. Если он причастен к убийству Милы, будем просить об экстрадиции, если нет, пусть сами разбираются, какова его доля вины в краже покрова. И есть ли она? Хотя, сдается мне, что вместе они работали, – и добавил: – а мы едем разбираться с убийством.

– Леша, я возьму эти школьные фотографии, – обратился Макс к Алексею, – пойду сейчас же выяснять, кто есть кто.

Они разъехались. У каждого было свое дело. Андрей умудрился заскочить в милицейскую столовую, накупил бутербродов и булочек и в дороге угощал Красавина и водителя. Объяснил им, что, если не поест, голова у него работать не будет. Пять минут ему, конечно, на столовую выделили. Так что пока добрались до экспертно-криминалистического центра, они успели хорошо подкрепиться и немного взбодриться.

Самую трудную работу – идти к родителям Милы – поручили Саше Серову.

***

Макс решил пройтись пешком: так легче думалось. Для начала позвонил в офис Лисовского. Анечка сказала, что Николай Осипович уже улетел в Новосибирск, а она еще побудет на работе пару часов.

Он попросил не уходить пока, объяснил, что у него есть к ней вопросы. «А потом отпуск целую неделю», – смеясь, сообщила Аня. «Какая жалость, – ответил ей Макс, – если бы не поиск покрова, поехали бы куда-нибудь вместе, в Карелию или на Волгу». Он тут же одернул себя, мол, один вечер, который они провели вместе (с Андреем!), еще ни о чем не говорит. Мало ли, вот она возьмет и скажет: «Не морочьте мне голову, Максим, не нужны мне ваши ухаживания, вы мне не нравитесь». И от этой мысли у него все внутри перевернулось, в животе как-то так странно заурчало, и ему стало себя очень жаль. Но Анечка так не сказала, и Макс надеялся, что она и не подумала этого. Видимо, она смутилась, потому что переменила тему и спросила, нужно ли звонить Лукину по поводу его сына. Макс ответил, что нет, не нужно, они с ним общались, и вообще, Макс уже совсем недалеко, скоро зайдет.

Подойдя к двери, за которой находилась его Анечка, он почувствовал, что снова у него заныло где-то «под ложечкой». Непривычное состояние. Последний раз такое было классе в девятом, когда весь его Девятый «Б» праздновал день рождения Пашки Сомова, и Макс танцевал (а потом и целовался) с Юлей – первой школьной красавицей. Тогда ему завидовали все пацаны. Да он и сам себе завидовал, никак не мог понять, почему она его выбрала. И этот вечер запомнил на всю жизнь, слишком уж непривычное волнение он ощутил, слишком много чувств испытал и надежд. Надежды, правда, не оправдались. Юля через месяц, на дне рождения другого одноклассника, танцевала уже с Пашкой. Да, переживаний по этому поводу было много. Макс улыбнулся своим мыслям и открыл дверь.