Покров Любви

– Да, спасибо, – Макс сдержанно улыбнулся, но тут же продолжил: – А ваш сын? Я имею в виду, Сергея. Могли быть какие-либо отношения у него и Милы?

Он «поймал» Лукина. Леонид Борисович напрягся: поменял позу, сцепил руки, на лбу появились капли пота, он долго не поднимал глаз на присутствующих и молчал. Максу снова стало жаль его. Он почувствовал, какая буря сейчас творится в душе этого человека. Но Лукин собрался, обвел всех присутствующих полным страдания, но открытым взглядом и произнес:

– Я не думаю, что Сергей вообще знал Милу, – он достал носовой платок и промокнул лоб, – вы, очевидно, наводили справки и знаете, что мой сын живет в другой стране. Конечно, он иногда приезжает, но мы не встречаемся.

– Почему? – это уже Красавин, который какое-то время молчал, посмотрел прямо в глаза Лукину и ждал ответа.

– Потому что у нас с ним разные представления о человеческих ценностях, работе, деньгах, любви, обо всем, из чего состоит наша жизнь, – Лукин почти прокричал эту фразу, – он выбрал свою дорогу в жизни, и на этом пути мы с ним не пересекаемся.

– А каков его путь? – спросил Макс.

– Послушайте, я не хочу об этом говорить. Эта тема для меня закрыта. Я не думаю, что мой сын имеет какое-либо отношение к сюжету нашей беседы, убийству моей секретарши, – он был возбужден, рассержен, но старался сдерживаться. Слишком старался.

– Когда вы виделись с сыном в последний раз? – сменил чуть-чуть тему Красавин.

– Два года назад, в Париже, – Лукин стал понемногу успокаиваться, – на похоронах Нади, моей первой жены, которую я очень любил.

– А после этого?

– Нет, мы не виделись.

– Почему? Ведь смерть вашей первой жены должна была бы примирить ваши разногласия?

– Я считаю, что Сергей виновен в ее болезни, а значит, и в ее смерти. И мне больно это осознавать.

– Что значит «виновен в смерти»? – Макс понял, что по этой теме, очень болезненной для Лукина, нужно вытягивать из него каждое слово.

– Он был слишком жесток с ней, слишком многого хотел – маленький самовлюбленный эгоист, а она все делала ради сына. Однажды сердце не выдержало, случился инфаркт. А потом… потом она просто не захотела жить, потеряла смысл в жизни, разочаровавшись в собственном сыне, не боролась с болезнью и тихо ушла… Навсегда.

– Это, скорее, ваши домыслы, а не факты, – начал было Макс, но Лукин жестом остановил его.

– Вы мне задали вопрос, я ответил. У меня есть и факты, но они не имеют отношения к нашей теме.

По его ответам, нервозности, которая проявилась в нем сразу же после того, как разговор зашел о сыне, Макс понял, что надеяться на полную и исчерпывающую информацию о Сергее Львове не придется.

В таких же выражениях охарактеризовала своего племянника и Элен, сестра Надежды. Они оба винили Сергея в смерти своей матери. Но Элен считала, что подтолкнула ее к болезни и смерти история с кражей семейной реликвии – броши Франциска Первого, а Лукин обвинял своего сына в эгоизме вообще. Интересно, знает ли он о броши? Скорее всего, да. Но пока не надо об этом спрашивать.

– Хорошо, пусть после похорон вы не виделись, у вас были сложные отношения, – это снова Макс, – но раньше, до смерти вашей первой жены, вы ведь встречались со своим сыном? Он приходил к вам домой?

– Нет, не приходил.

– А на работу? Неужели он ни разу не зашел к вам на работу, когда приезжал в Москву?

– В этот офис он приходил раза три, может, четыре.

– Почему так редко? Это он не испытывал желания прийти, или вы не хотели его видеть?

– Я же вам сказал, что он живет в другой стране и редко приезжает в Москву. Но когда приезжает, думаю, что мы оба не сильно жаждем видеть друг друга.

– И когда он приходил последний раз?

– За год до смерти Нади.

– Мила уже работала? – снова Максим вытягивал из него подробности.

– Дайте вспомнить, – Лукин задумался. – Да, Мила уже работала. Я тогда в очередной раз поругался с ним, был взволнован, и она слышала нашу ссору, – он снова помолчал, – да, вспомнил: вечером, перед окончанием работы я извинился за свое поведение (я редко позволяю себе такие выражения и такую несдержанность в присутствии моих сотрудников) и объяснил ей, что у меня сложные отношения с сыном. Да, она уже работала, – еще раз зачем-то сказал Лукин, и сам как будто удивился этому обстоятельству.

Макс и Андрей переглянулись. До сих пор создавалось впечатление, что Лукин говорит правду. Мила рассказывала Андрею об этом эпизоде. И вполне может быть, что отец с сыном не встречаются. Скорее всего, это отец не хочет его видеть. Но неужели причина только в том, что у них разные жизненные принципы?

Что-то здесь не так. Что-то произошло между отцом и сыном – что-то важное и значительное. Это не простое недопонимание или разные жизненные установки. И произошло это гораздо раньше, чем смерть матери Сергея, задолго до этого, скорее всего, еще в девяностые годы, до отъезда их во Францию. Что бы это могло быть? Сейчас бесполезно его расспрашивать, он не скажет больше ни слова на эту тему. Нужно немного подождать и задать этот вопрос внезапно, чтобы он не успел подготовиться…