Покров Любви

– Я понимаю, о чем вы спрашиваете. Но должен вас разочаровать… Или обрадовать… Не знаю, как посмотреть. Таких дел я за последние пять лет не вел. Я не говорю, что все мои клиенты – ангелы, и все дела, которые я веду, или имущественные споры, которые пытаюсь разрешить, бесспорны с точки зрения нравственности и морали, но чего-то такого, за что можно убить – нет, таких дел у меня не было. Я знаю законы, господа следователи, и хотя эти законы, к сожалению, несовершенны, и хороший юрист всегда сможет найти лазейку и трактовать дело в пользу клиента, а не в пользу истины, но я не берусь за дела, где есть, как вы выразились, преступные элементы. Даже если представить себе, что Мила могла кого-то шантажировать, то это могло доставить только неприятности моим клиентам, но никак не явиться причиной убийства. Ни один клиент никогда не жаловался на моих сотрудников. И к тому же Мила не была столь посвящена в дела. Это мои помощницы занимаются делами, но они обе, слава Богу, живы. Я бы очень хотел вам помочь и найти, как говорится, ниточку, но, думаю, это не тот путь, по которому вам нужно идти.

– А каков, на ваш взгляд, верный путь? Где нам искать?

– Я нотариус, юрист, а не сыщик. У меня по-другому устроена голова.

– Но ведь вы наверняка задавали себе вопрос: за что? почему ее убили?

– Задавал. Не спал всю сегодняшнюю ночь. И не пришел к ответу. Но у меня есть, конечно, соображения.

– Поделитесь с нами, – настаивал Красавин.

– Я считаю, что причиной убийства может быть неразделенная любовь или ревность – это первое. Второе – она владела какой-то тайной информацией. Но поверьте, эта тайна никак не могла быть связана с моей работой, с моими текущими делами. Я уверен в этом. Я бы расспросил родителей, возможно, есть какие-то секреты из ее прошлого, в институте что-нибудь случилось, в детстве, я не знаю, надо все продумать. И потом, версию маньяка тоже следует рассмотреть. Но версии – это ваша работа, уж простите.

Сам того не зная, Лукин четко очертил круг вариантов, которые уже были намечены следователями.

– Леонид Борисович, расскажите об этой девушке: как и когда она пришла к вам работать, что она за человек, что вы знаете о ее личной жизни? Может, вы вспомните что-либо необычное в ее поведении в последнее время. Вы понимаете, что нас интересуют все детали, все, что может помочь выйти на преступника. Вы ведь юрист, вы сами знаете, как важны все, казалось бы, незначительные мелочи, – Алексей намеренно выбрал такую тактику разговора, при которой Лукин воспринимался не как подозреваемый, а как коллега, который может помочь, и мнение которого очень важно.

– Мила – дочь моей однокурсницы Анны Шерман. К сожалению, Анна не работает уже несколько лет, у нее большие проблемы со здоровьем (она с трудом передвигается), думаю, что смерть дочери ее убьет… Это просто чудовищно, – добавил он тихо, потом на какое-то время замолчал, собираясь с мыслями. – Мила закончила экономический институт, но интересную работу по специальности не нашла, и Аня попросила меня взять ее к себе в бухгалтерию, хотя бы на два-три месяца. Это было три года назад. От меня тогда ушла секретарша, и я предложил Миле поработать на ее месте. Мы договорились с ней и с ее мамой, что в течение месяца у нее будет испытательный срок, и если ей не понравится работа, она может уйти, когда пожелает, если же она не будет устраивать меня по тем или иным причинам, то я честно скажу ей, и никто не будет обижаться. Прошел месяц, и я понял, что девушка мне очень нравится: у нее всегда в порядке бумаги, она хорошо знает компьютер, всегда аккуратная, вовремя приходит на работу, приветлива с клиентами, в общем, я был ею доволен и официально предложил ей место моего секретаря. И вот с того времени она у меня работает, – он сказал «работает» в настоящем времени, потом вдруг понял, что Милы больше нет и, видимо, хотел исправить сказанное на «работала», но не смог произнести этого слова, снова замолчал и задумался на какое-то время.

– Вы знаете что-либо о ее личной жизни? Был ли у нее друг, любимый? – спросил Красавин, потому как пауза затянулась.

– Год назад к ней приходил парень по имени Андрей. Встречал ее после работы. Но длилось это недолго, может, месяц. Это все, что я знаю. Если честно, я не интересуюсь личными делами своих сотрудников. Однажды одна из моих помощниц принесла мне справку о том, что уходит в декрет, так я очень удивился, я даже не заметил, что она ждет ребенка. Для меня главное, чтобы все делали свое дело, работали профессионально, вовремя готовили все необходимые документы, справки, отчеты, а остальное, уж простите, меня не интересует. Поэтому я ничем не могу помочь вам. Я не знаю, был ли у Милы друг. Надо спросить у ее родителей, они лучше знают эту сторону ее жизни.

– А что-либо необычное в ее поведении вы не заметили за последнее время?

Лукин растерянно посмотрел на всех, как бы извиняясь, что был таким невнимательным:

– Нет, не заметил. Все было, как обычно. Хотя… – он вдруг задумался, – я не знаю, можно ли назвать это необычным.