Покров Шута. Двойное отражение (СИ)

Тики гортанно застонал, улыбка Аллена стала ещё более безумной, и он торопливо расстегнул ширинку. Сначала Тики, потом свою, давая двум жаждущим ласки членам соприкоснуться и накрывая их ладонью. Тики накрыл его ладонь своей собственной, закрывая глаза и до крови прокусывая кожу у основания шеи юноши. И они вместе стали скользить ладонями по напряжённой плоти, задыхаясь, целуясь, кусаясь. Шум воды заглушал стоны, стол скрипел, в любое мгновение угрожая сломаться прямо под ними, но двум Ноям не нужно было много времени, чтобы достичь пика, содрогаясь, пачкая животы друг друга в сперме.

И замирая на время. Замирая в объятиях друг друга.

Всё ещё продолжая чувствовать прошивающую насквозь тягу.

А затем что-то больно ударило Аллена прямо в висок, нарушая всю идиллию. Юноша взвыл, удар был очень силён и, будь он человек, вполне мог бы убить или навредить ему, а когда обернулся, увидел парящего перед глазами Тимканпи. Голем, сообразив, что на него, наконец, обратили внимание, высветил надпись: « Вам надо побольше проводить время в спальне. В спальне, я сказала!!»

Без какой-либо подписи, но женщина в этом доме была одна. И Аллен, ощущая, как нагреваются его щёки, отлично понимал, что она права. В любой момент на кухню могли нагрянуть дети. Даже если просто водички попить. Он обернулся к Тики, чьё настроение тоже успело смениться, но не настрой. Потому что в следующее мгновение Аллена бесцеремонно всё в таком же растрепанном виде подхватили на руки и потащили прочь. Подальше от опасных мест.

Аллен сопротивляться и не думал. И тем более возражать, ноги его всё равно сейчас не очень хорошо держали.

А на кухне остался лишь мирно парящий золотой голем, тут же полезший в упаковку с хлопьями, да вода, продолжавшая впустую поливать никому не нужную посуду.

Тики спал чутко. Ты не можешь жить в Семье Ноя, ночевать в одном доме с шутницей Роад и любвеобильным братом Шерилом, любящим обниматься не только днём, и крепко спать. Вдруг проснёшься на потолке или в горячих объятиях Камелота? Конечно, второе не имело ничего общего с плотскою любовью и пошлостями, но просыпаться в его объятиях Тики не хотелось. Он и бодрствуя пытался Шерила избежать.

А Роад…

У неё просто была любовь к неправильной гравитации.

Так что Тики всегда просыпался даже от шорохов и тем более от чужого присутствия. И поэтому он совсем не удивился, среди ночи открывая глаза от смутного, тревожного ощущения. Глаза, привычные ко тьме, метнулись к часам, отмечая, что ещё только два, и, судя по тьме, два ночи, а затем он приподнялся и увидел худую, невысокую фигурку, застывшую в дверях.

— Вьят? — тихо позвал мужчина, переворачиваясь на живот и приподнимаясь на локтях. Мальчик продолжал нерешительно мяться на пороге. — Что-то случилось?

— Можно мне…?

Тики сонно моргнул, склонил голову на бок, ощутив всё притяжение родной подушечки.

— Конечно, чёрт возьми!

И тут же получил от совсем не спящего Аллена по голове. Левой рукой, сжатой в кулак.

— Иди к нам! — позвал Аллен, усаживаясь и радуясь, что спит в рубашке. В длинной такой рубашке не с его плеча и в трусах-таки, да и Тики, по крайней мере, в белье. А то в последнее время дети стали самостоятельными, и после душа или бурного времяпровождения тянет только рухнуть и уснуть.

Вьят кивнул и, прикрыв дверь в спальню своих странных родителей, прошлёпал как был босиком к кровати. Аллен едва удержался, чтобы не сделать замечания. Но вместо этого пустил мальчика к ним на кровать, позволяя усесться между мужчинами.

— Что-то случилось, Вьят? — наблюдая за тем, как сын прижимает к груди подушку, спросил Тики.

— Приснился дурной сон, — тихо ответил Вьят. Он избегал взгляда родителей.

Детям Аллена дурные сны, к счастью, снились редко очень. И не кошмары, а так, кошмарики. Но это не мешало детям, особенно раньше, часто бегать к родителям по любому поводу. Шорохи ли их напугали, холодно ли им стало, тень ли жуткая из-за угла показалась или ещё что-то — прибегали в постель к родителям. Часто вместе. Порой и просто так.

А потом так же вместе перестали бегать. Решили, что слишком взрослые. Это всё от общения Вьята с другими детьми и взрослыми, которые принимали его физический рост за чистую монету.

— О чём был сон? — уточнил Аллен.

— О том, как Хелеос убивает Ноя.

— Ни хрена себе!

— Тики! — Аллен едва удержался от того, чтобы опять стукнуть дурного любимого.

— Это даже не ругательство! — зашипел в оправдание мужчина, прячась за Вьятом. Мальчик был не против, компания и смена темы были ему по душе.

— Но корректнее было бы сказать«ничего себе»! Смысл тот же. Крепкие слова нужны для действительно плохих ситуаций и не при детях.

— То есть ситуация со сном убийства Ноя нормальна?

— Учитывая, кто я такой, – да, — неожиданно заговорил Вьят.

И Тики тут же скис, обнимая мальчишку.

— Нихрена не нормально. Ничего не должно пугать моих детей по ночам и тем более такие дурацкие сны.

Вьят улыбнулся, доверчиво прижимаясь к отцу, и губы Аллена разъехались в широкой улыбке. И не поверишь, что когда-то Тики сомневался в своём отцовстве.