Покров Шута (СИ)

Сердце — не было произнесено им, потому что мысль о том, что они защищают то, что жестоко пытало и убивало Сумана, каким бы предателем тот ни был, удручала ещё больше. Заставляла ощущать себя предателем с двух сторон: предателем человечности и предателем цели этой войны. Он метался между этими двумя бухтами, но рассудок никак не мог пристать ни к одной из них, постепенно утопая в бурных волнах.

— Забери её, ну же!! Забери и убирайся!! — ещё немного, и он сам разочаруется в собственных желаниях.

И золотой голем послушался, подхватывая чистую силу прямо из под носа Ноя уносясь прочь.

Аллен чувствовал благодарность хотя бы за тот удивлённый возглас Ноя, который, кажется, не ожидал подобного поворота и что-то там бормотал себе под нос, закрыв глаза. И всё же, после потери ещё и Тимканпи, Уолкер как никогда остро ощутил, что остался один на один со своей смертью. И ему осталось только ждать, когда Ной решит, что время пришло.

— Признаюсь, — присаживаясь рядом с распростёртым на земле Уолкером и снимая перчатки с рук, произнёс Ной, — это было на редкость интересное решение. Мудрое, в некоторой степени. От голема твои дружки даже смогут узнать, где ты, если тот успеет сбежать от моей стаи акума… — Тикки задумчиво обвёл линию скул подростка указательным пальцем. — Ты холодный, словно покойник.

Аллен позволил себе небольшую слабость: прикрыл глаза, не позволяя себе смотреть в это обманчиво прекрасное лицо. Наверное, именно такими и должны быть демоны. А не такими, как скачущий толстячок Граф.

Красота действительно бывает такой страшной?

Пальцы Ноя в этот момент опустилась ниже и легко оторвали одну из серебряных пуговиц плаща. Перевернув её, он глухо прочёл:

— Аллен Уолкер. Какое неудачное имя.

— Уничтожить! — провизжала карта дурным голосом, и Аллен даже позволил себе слегка поморщиться. Впрочем, Тикки тоже явно не был рад подобному вмешательству, с глухим хлопком он захватил карту в кулак и сжал. Мерзкий голос заткнулся, а лицо Тикки расслабилось.

— Экзорциста Аллена Уолкера больше нет, — холодно произнёс Ной.

— Иди к чёрту! — невыразительно выдохнул Аллен, приоткрывая слезящиеся глаза и натыкаясь взглядом на улыбку Ноя. На двойную улыбку. Изображение двоилось и плыло, а в ушах что-то шумело, словно ветер, но не ветер же? Не ветер?

Наверное, это были галлюцинации его угасающего сознания, как и тот странный факт, что Ной жадно припал к его губам в поцелуе, одним из немногих настоящих поцелуев в жизни Аллена. И подросток, подумав, что это даже символично: целовать перед смертью, будто какой-то тёмный ангел. Уже погружаясь во тьму, он согласно приоткрыл губы, отвечая, открываясь в затухающем вздохе навстречу своему тёмному ангелу.

====== Глава 4. Два преследователя. ======

Наверное, этот мир был и правда похож на тот свет. Очень странный, противоречащий всем известным Аллену канонам, но всё же тот свет. Хотя бы потому, что он даже себя ощущал так, будто с него содрали самую важную, тяжёлую, но вместе с тем защищающую его оболочку — возможно, это было его тело. Сначала он пытался идти вперёд, без разбора, переступая через змеящиеся по земле корни. Он старался не смотреть себе под ноги, туда, где простирались бесконечные просторы полупрозрачного, затемнённого напольного покрытия разделённого на кирпичи, которые ни разу не были похожи ни на один известный Уолкеру материал. Его окружали безжизненные скелеты высушенных деревьев, которые больше всего напоминали декорации какого-нибудь ведьменского убежища, но никак не настоящую растительность. Эти скелеты призывно, сиротливо тянулись ввысь, в небо, не смотря на то, что сами по себе были совсем невысокими.

Они тянулись к единственному источнику света, который их и уничтожил.

По крайней мере, именно такая мысль и пришла ему в голову — это свет заставил некогда зелёные деревья сморщиться и высохнуть в лишённые жизни, но всё ещё тянущиеся ввысь деревяшки. Эта огромная луна. Сверху. Там, куда тянулись мёртвые деревья, к которым Аллен не желал подходить хотя бы и на полметра, и корни которых вырывались из-под плитки и камня даже на тех пространствах, где от деревьев не было и следа. Кажется, лишившись возможности расти вверх, деревья стали развивать корневые системы, которые всё ещё были живыми, в отличие от того, что было на земле. То, что было на земле, было… Всё, что было на земле, было… На земле. На поверхности. Огромная луна продолжала сиять холодным, ледяным светом без какого-либо окраса. Аллен не был уверен даже в том, что мог бы назвать этот свет белым. Это было безликое свечение, придумать название для которого сейчас было невмоготу.

Аллен просто долгое время стоял в этом ярком свете, смотрел только на огромную луну, большая часть которой была затемнена, и от которой остался всё же гигантский огрызок. Стоял, смотрел и не мог отвести глаз. А когда всё же взглянул в тёмное, беззвёздное небо, в голову пришла мысль о том, что это лишь чёрный-черный потолок. Высокий, круглый, но не имеющий ничего общего с небом, кроме расположения относительно Уолкера.