Покровитель для оторвы

А утром просыпаюсь уже у себя в кровати.

Как это?

Распахиваю глаза и долго смотрю в потолок. Вдыхаю и улавливаю волнующий аромат, его аромат. Он остался на моей коже. Приподнимаюсь на локтях и оглядываю комнату. Ничего не изменилось, следов пребывания мужчины нет. Я одета в старую футболку и шорты.

Только собираюсь расслабиться и откинуться назад, как замечаю смятую подушку рядом.

Осторожно опускаюсь на нее и вдыхаю терпкий знакомый аромат.

Он был здесь. Ночью. Рядом со мной.

Перенес меня на кровать и остался сторожить мой сон.

Сердце заходится в груди.

Я ничего не понимаю… Ничего…

Подскакиваю от громкого стука в дверь.

— Екатерина, вас ждут на завтрак, — пищит с той стороны одна из горничных.

— Да… хорошо, — отвечаю ей и несусь в ванную.

Только взбучки от «бабули» мне не хватает.

Десять минут и я уже со всех ног несусь в столовую, натянув какой-то узкий и неудобный костюм от какого-то французского мужика.

Сам бы он походил по дому в свое барахле!

У двери столовой резко останавливаюсь, откидываю еще влажные волосы за спину и стараюсь успокоить дыхание.

— Заходи, Екатерина! — раздается из столовой властный голос моей «бабули».

Толкаю дверь и захожу.

— Когда ты уже перестанешь носиться по дому? — она делает маленький глоток кофе.

Затаив дыхание и стараясь не выдать себя, с тревогой обвожу взглядом просторную комнату.

Нелли Эдуардовна в великолепном светлом брючном костюме сидит во главе стола. Служанка подает ей тарелку, полную какой-то зелени и овощей.

Больше в столовой никого нет. Его нет.

— Сегодня вы с Димой нарушили все мыслимые и немыслимые правила, — отчитывает она меня.

А я вся сжимаюсь внутри. Да, мы с Димой уж точно нарушили… сотворили такое… но это было тогда, полгода назад. Вчера ничего не было.

Но то, что Дима сказал… Он явно был не в себе…

Неужели он ей все рассказал?

— Проспать завтрак! Да так, что мне пришлось вас будить! — она прерывает свою тираду и пытливо смотрит на меня. — Вы опять вчера поругались?

Ее ледяные голубые глаза видят меня насквозь. Удивительно, как она еще не прочитала во мне, что я самозванка?

— Ну можно и так сказать… — пытаюсь соскочить с темы.

— Не хочу знать, что это было, — она осторожно касается указательными пальцами висков. — Пообещай мне больше так не делать!

— Обещаю, — отвечаю с готовностью. Потому что любовь к Диме в мои планы не входит. Я и так уже слишком загостилась. Надо как-то поскорее линять!

Ход моих мыслей прерывает стук в дверь столовой. Дима?

— Да, — повелительно звучит голос «бабули».

В приоткрывшуюся дверь проскальзывает бледная горничная и семенит к хозяйке.

Ее руки дрожат, сжимая белоснежный конверт.

— Вот, — протягивает она и отходит на шаг назад, словно опасаясь удара.

— Что это? — идеальные брови «бабули» ползут вверх.

— Послание, — лепечет девушка.

В ответ она получает настолько надменный и уничтожающий взгляд, что снова пятится.

Нелли Эдуардовна быстро вскрывает конверт и достает сложенный вдвое лист.

Осторожно наблюдаю, как по строчкам скользит ее взгляд, как меняется выражение ее лица. Удивление сменяется гневом, а после отчаяньем.

— Он что? — восклицает она в середине письма.

— Ну и дурак, — такими словами она заканчивает чтение письма. Резко его сворачивает и запихивает в карман брюк.

Скрежет деревянных ножек по дорогой итальянской плитке, стук каблуков и вот в столовой я остаюсь одна.

Что же такого написал в своей записке Дима, что «бабуля» даже на меня забыла посмотреть?

Глава 15

Я совсем не уверена в том, что было в той записке.

Но несомненно одно. Дима уехал!

Куда?

Я не знаю. Да мне и плевать.

Пусть остается там подольше.

А вот «бабуля» стала просто невыносимой.

День грандиозного праздника, посвященного ее юбилею, приближается. И чем он ближе, тем она требовательнее и раздражительнее.

Последние несколько дней проходят в суете и постоянных спорах.

— Сегодня мы едем забирать твое платье, Екатерина, — заявляет она мне за завтраком.

— Мое платье? — я пытаюсь вспомнить, какое же «мы» выбрали для ее юбилея. И в голове у меня среди вороха различных тряпок, что я перемерила за последние несколько дней, вообще ничего не вырисовывается.

— Да, его должны были подогнать под твою фигуру.

А, да, было что-то такое.

— Еще у нас сегодня по плану туфли для тебя! — она делает маленький глоток кофе из практически кукольной чашечки.

— О, — закатываю глаза. — Лучше убейте меня сразу.

— Екатерина! — ее голос звенит от гнева.

— А я что? Вы пробовали найти туфли на каблуке на тридцать четвертый размер?

— Нет.

— А я пробовала. Не однократно! — без запинки произношу любимое ее выражение. — И повторяю, убейте меня сразу.

— Екатерина, ты меня недооцениваешь, — отрезает «бабуля».

И остаток завтрака проходит в молчании.

Да, я ее недооценила и очень сильно.

Начали с одного из напыщенных магазинов с одеждой. Где продавщицы сначала оценивают твой внешний вид и только потом решают, стоит с тобой разговаривать или нет.

— Великолепно, — Нелли Эдуардовна обходит меня, оценивающе оглядывая мою фигуру в безумно дорогом платье.

Теперь я его вспомнила.

Это практически вторая кожа, а не платье. Дорогая, блестящая вторая кожа.