Покровитель для оторвы

Никогда не слышала, чтобы она так разговаривала с сыном. Ее негромкий голос практически звенит от гнева.

Чувствую нарастающее напряжение. И решаю смыться от греха подальше.

— Простите, — попискиваю я и, подхватив пакеты, несусь к себе в комнату.

Заваливаюсь на кровать и включаю музыку.

Еще какое-то время, скидывая наушники, я слышу их голоса из коридора. А потом все стихает.

Квартира погружается в тишину. Даже прислуга не спешит показываться из своих комнат.

Ужина, видимо, тоже не будет. Не беда!

Вытряхиваю покупки на кровать.

Вешаю роскошное платье на плечики.

Открываю коробку и надеваю на ноги туфли. Ах, какие они классные!

Разглаживаю дорогое бесшовное белье.

Каково это всегда так жить? Ни в чем себе не отказывать? Смотреть на всех как на говно, при этом будучи неплохим человеком?

Откидываюсь на кровати, подложив руки под голову.

Задираю ноги к потолку и любуюсь туфлями.

Сама не замечаю, как засыпаю.

Холодный вязкий омут воспоминаний затягивает меня. Ну вот опять…

Вставляю ключ в замок. Ключ никак не хочет поворачиваться. Хмурюсь. После того, как Катя съехалась с Эдиком, у меня все сыпется из рук, ломается или заедает.

Словно я без нее не существую и наша, наменянная из «сиротских» метров, квартира не желает подчиняться мне одной.

В бессилии пинаю дверь, и она к моему удивлению распахивается. А там…

Роняю на пол сумку и падаю на колени перед распростертой на полу Катей.

— Катя, Катюша… — я хватаю ее за руку.

Она словно сломанная кукла лежит без сознания среди разгромленной мебели.

Ее руки, покрытые синяками и ссадинами, запрокинуты. Словно она защищалась. Зная Катю, я уверена — защищалась. До последнего!

Ее небольшой, но уже различимый беременный животик выглядит неестественно. На кровь, что темным пятном растекается под ней, я смотреть не хочу.

— Катюша, ты меня слышишь? — слезы катятся по моим плечам.

Я сжимаю ее ладонь. Теплая.

На ее заплывшем и посиневшем от кровоподтеков лице дрожат веки. Вместо слов различаю только хрип. Стараясь не отпускать ее руку, пытаюсь дотянуться до своей сумки.

Поддеваю ее мыском ботинка.

Вытряхиваю содержимое прямо посередине беспорядка в прихожей. Среди мелочевки и обломков мебелт нахожу свой сотовый.

— Скорая? Помогите! Моей подруге плохо! Она умирает! — кричу я в трубку.

— Да не знаю я, что случилось, — реву в трубку, а диспетчер на том конце начинает нервничать. — Нет, я не пьяная. Прошу помогите, она умирает. Она вся в крови. Адрес? Улица генерала Пикалова, дом четыре, квартира семнадцать. Прошу вас, быстрее…

На удивление скорая приезжает быстро или мне это только кажется. А может это во сне все так быстро?

Они осторожно поднимают поломанную Катюшу с пола и увозят в черноту ночи…

Чернота окружает и меня. Холодная, злобная.

Вздрагиваю от телефонного звонка.

Я не успела раздеться. Хотела поехать с Катей в скорой, но не могу вспомнить, почему не поехала. А сейчас я задремала на кресле с окровавленной тряпкой в руках.

Тряпка давно выпала и оставила кровавые разводы на моих джинсах. Тупо смотрю на грязное причудливое пятно…