Покровитель для оторвы

Снова раздается трель звонка.

Вздрагиваю и нахожу свой сотовый на полу. Незнакомый номер.

— Да?

— Екатерина Невзорова? — интересуется на том конце неприветливый женский голос.

— Нет, она…

— Людмила Назарова дала нам этот номер, — нетерпеливо перебивает меня женщина на том конце провода.

Так, стоп! Людмила Назарова — это я! И я никому не могла дать свой номер, чтобы по нему искали Катю.

— А вы кто? — задаю резонный вопрос.

— Реанимация Областной Клинической Больницы. Сегодня к нам по скорой доставили гражданку Назарову. Но если я ошиблась номером…

— Нет, нет, — почти кричу в трубку, боясь, что она отключится. — Простите, я только проснулась. Сразу не поняла. Что с ней? Как Ка… Люся?

— Она в тяжелом состоянии. Переведена из операционной. Нам нужны ее документы…

— Документы? — эхом повторяю я, стараясь сообразить, что от меня хотят.

— Да, паспорт, СНИЛС и медицинский полис.

— Я все привезу. Можно мне будет ее увидеть?..

— Девушка. Она в реанимации. К ней не пускают даже следователя. Подвозите документики, — наставительным тоном вещает женщина и вешает трубку.

А мне так много еще надо спросить. Например, почему Катя назвалась моим именем?

— Девушка, я вам в сотый раз повторяю. К ней нельзя, — начинает злиться медсестра на посту.

Я на перекладных практически еще до рассвета добралась до Смоленска.

Кутаясь в старую куртку, курила в больничном дворе и ждала, когда откроют отделение. И вот теперь меня не хотят пускать.

— Я все понимаю, но я только на минутку… на секундочку, — поправляю себя, заметив ее недовольный взгляд.

— К ней никого не пускают, даже следователь ночевал под дверями, — проговаривается она.

— Он чужой! А я — родня!

— Вы сестра? — она смотрит на меня с недоверием.

— Почти… — я мнусь. Врать сейчас мне почему-то совсем не хочется. — Мы детдомовские. В трех лет вместе…

Горячие слезы катятся по моим щекам. Всхлипы не дают мне говорить.

— Хорошо, — почти шепотом соглашается она. А я не могу поверить в то, что сейчас увижу Катьку.

— Только вещи оставь здесь.

— Но…

— У нас хирургия, а не проходной двор, — беззлобно ворчит она.

Я шуршу за ней синими бахилами.

Полутемный коридор. Крашенные масляной краской стены. Бетонный пол. На небольшом старом диване спит мужчина. Следователь?

Мы останавливаемся почти около него. Медсестра толкает дверь, пропуская меня вперед.

— Пять минут.

— Спасибо, — шепчу в ответ и проскальзываю в палату.

Зажимаю рот руками. На белоснежной простыне на огромной функциональной кровати лежит Катюша.