Покровитель для оторвы

Что в нем было ушивать, не представляю!

Глубокий вырез на груди открывает соблазнительный вид на ложбинку между грудей.

Струящаяся тонкая ткань облегает мое тело, каждый изгиб.

По бедру вверх ползет глубокий разрез.

Мне даже здесь стоять в нем стыдно. Что я буду делать на празднике?

Но бабуля как будто не видит проблемы.

— Отлично, — она в очередной раз обходит меня по кругу.

— А другого нет, ну с рукавами и воротом? — я оборачиваюсь к одной из продавщиц. Читаю на ее лице священный ужас.

— Перестань, Екатерина, платье тебе очень идет, — Нелли Эдуардовна улыбается уголками губ.

Что? Да я за все время, что гощу у них, не видела ее улыбки.

— Оно очень выгодно подчеркивает достоинства твоей фигуры…

— И скрывает недостатки, — вмешивается продавщица.

За что тут же получает ледяной взгляд, полный презрения.

— Девушка, вам что, больше заняться нечем? — холодно отчитывает «бабуля» девушку.

Та давится словами извинения и вылетает из примерочной.

— Поверь мне, Катя. Это платье словно создано для тебя. Да, я бы хотела видеть тебя в чем-то не таком сексуальном, не таком броском и не таком дорогом.

Я вскидываю на нее взгляд. Она продолжает улыбаться.

— Но оно того стоит. Если бы я еще могла себе позволить такое. Я бы уже давно его выбрала. Но возраст! — она разводит руками.

— Да, ладно, бабуль! Ты еще молодая, — я растрогана неожиданно приоткрывшимися струнами ее души.

— Нет, — качает она головой. — В моем возрасте носить такие платья просто неприлично. Идем! Нам пора двигаться дальше.

Я скрываюсь в примерочной. Небольшое зеркало отражает молодую хрупкую девушку. Прислоняюсь лбом к холодной поверхности зеркала и закрываю глаза.

Катя, Катя, дорогая моя, это ты должна стоять здесь, примеряя великолетные наряды! Глаза начитает щипать от набегающих слез.

— Екатерина, не задерживайся! — голос Нелли Эдуардовны вернул себе былую строгость и отстраненность.

Выскальзываю из платья и спешу на выход.

Следующий на очереди обувной «бутик». Ровные полупустые полки вдоль стен.

Немыслимая подсветка, словно каждая туфля это музейный экспонат.

— Может, поищем магазин, где выбор побольше? — стараюсь полушепотом спросить у «бабули».

Но получается все равно громко. На что получаю удивленные вздохи очередных продавщиц.

— Как можно?

— Кто это?

— Откуда?

Шепчутся они за моей спиной.

Но Нелли Эдуардовна не говорит ни слова, только удивленно скидывает бровь и смотрит на этих девочек. И есть в ее взгляде что-то такое, что заставляет их замолчать и склонить голову.

— Нам вот эти и вон те, тридцать четвертого размера, — повелительным жестом она выбирает две пары.

— Минуточку, — услужливо семенит одна из девушек.

Я ныряю одной ногой в одну лодочку, другой в другую. Мне сложно выбрать. Я еще никогда не видела такого великолепия.

Оборачиваюсь к опекунше. Но ей как на зло кто-то звонит по телефону. Дима?

Она слишком порывисто стучит по сенсорному экрану и отходит от меня, принимая вызов.

В итоге выбор ложится целиком на меня. А меня крайне раздражают оценивающие взгляды продавщиц. Словно я диковинное животное в зоопарк.

Наугад выбираю одну из двух пар.

На этом и заканчивается шопинг. Если не брать в расчет блиц-забег по магазинам нижнего белья и чулок, косметики и парфюмерии.

Слава богам, добираемся до дома!

В фойе нас встречает все тот же охранник и рассыпается в комплиментах «несравненной Нелли Эдуардовне».

Отчего она морщит носик и нетерпеливо закатывает глаза.

Едва открыв дверь квартиры, мы словно попадаем в оранжерею.

Весь просторный коридор заставлен шикарными букетами цветов! Сколько же их здесь? Десять? Пятнадцать? Двадцать?

И если «бабуля» лукаво улыбается, то мой рот широко открывается от удивления.

— У вас так принято, заранее поздравлять именинников? — единственное, что могу выдать.

— Вообще-то нет, — она улыбается все шире, обходя каждый букет. — Хм, дорогая, тут и для тебя есть букет.

— Что? — я бросаю бумажные пакеты на пол и спешу к цветам.

— Ооо, тут даже не один букет для тебя, — Нелли Эдуардовна быстро заглядывает во все карточки. — Пять, дорогая, для тебя пять этих чудесных букетов.

— От кого они? — я дрожащими руками пытаюсь развернуть первую открытку, но она не поддается.

— И мне очень интересно, — раздается строгий ледяной баритон опекуна за моей спиной.

Я вздрагиваю и замираю, боясь обернуться. Боясь увидеть за спиной Диму. И еще больше боясь, что все это мне померещилось!

Склоняю голову ниже к открытке.

Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Вмиг одеревеневшие пальцы, наконец, справляются со сложенной карточкой.

— От Ржавого, — выдыхаю я.

Не оборачиваясь на возмущенное сопение, несусь к остальным букетам. Так и есть, Ржавый, Рыжий, Саныч, Андрей и Барбадос. Пять букетов от пяти «братишек»-байкеров с благодарностью за все.

На душе моментально теплеет. В этой огромной холодной столице есть несколько человек, вспоминающих обо мне. Вероятно, добрым словом.

— Мама, — строго спрашивает Дмитрий. — Что все это значит?

— Это, дорогой, значит, что у нас с Катюшей есть поклонники. И они не бросают и не забывают своих дам перед важными событиями в их жизни, — чеканит Нелли Эдуардовна каждое слово.