Покуда мы будем жить. Сейчас и в вечности (СИ)

— Эй, ну чего ты, я сам виноват, нечего было кричать на тебя и доводить. Ну, девочка моя, не нужно, ты ни в чем не виновата, — он нежно поцеловал ее, приподнимая, касаясь ладонью ноги. Она испуганно уставилась на него.

— Нет, не здесь, ты что! Сюда могут зайти в любую минуту!

— Никто сюда не зайдет, я ручаюсь, — ухмыльнулся Фред, снова привлекая ее к себе, и она сдалась под его напором, обнимая крепче. Уизли довольно улыбнулся, радуясь, что его девушка не может видеть эту улыбку. Просто Фред мог поклясться, что за секунду до этого видел в дверях кухни своего близнеца, и, судя по выражению лица того, у них с Гермионой был в запасе еще часик, хотя после этого их с Джорджем ждет серьезный разговор на тему отношений и секретов. Впрочем, Фред понимал, что рано или поздно брат все равно бы догадался, что они с Гермионой вместе, а поэтому грядущий допрос не сильно пугал его. Он вообще устал скрывать их отношения: когда ты кого-то любишь так сильно, об этом хочется кричать, рассказывая всему миру.

====== Место, куда уходят мертвые патронусы ======

Гарри раздвинул кустарник, прокладывая себе дорогу через заросли вперед. В лесу, в который их с Роном перенес портал Гермионы, было сумрачно и прохладно, капли, висящие на ветках, отливали серебром. Вообще весь этот лес был каким-то странным, и Гарри ощутил почти забытое ощущение смутного страха, сам не понимая почему, потому что лес не выглядел опасным или пугающим.

— Как думаешь, куда мы попали? — спросил он своего друга, вероятно, просто чтобы завести разговор. Тишина давила.

— Не знаю, приятель. Во всяком случае, Гермиона, кажется, часто пользовалась этим порталом, так что… — он не договорил, поджав губы. Оба снова замолчали, думая о своем, но Рон все-таки вскоре нарушил молчание, задав тот вопрос, который, кажется, мучил обоих волшебников.

— Как думаешь, Гарри, почему Гермиона покончила с собой? — Поттеру стоило больших усилий сделать следующий шаг, потому что они никогда раньше не говорили об этом вслух. Перед глазами все еще ярко стояли сцены похорон, когда она лежала в гробу, такая молодая и бледная, укутанная со всех сторон пестрыми цветами. На этом настоял Джордж. Он редко что-то говорил, еще реже настаивал на чем-то, и ему уступили, позволяя принести целую гору полевых цветов, собранных неизвестно где. Анджелина стояла за его плечом, молчаливая и осунувшаяся, но ни слова не сказала, когда мужчина прикоснулся губами ко лбу покойницы и что-то тихо прошептал ей, а затем, сгорбившись, отошел. На похоронах было много людей, и в толпе Гарри с удивлением увидел не только друзей и коллег, но и, например, кучку молодых людей, которых когда-то первокурсниками гоняла Гермиона, целую гурьбу домовиков, которые плакали, уткнувшись в вязанные шапочки, и даже с полдюжины их однокурсников со Слизерина, которые стояли чуть в отдалении. Гарри встретился взглядом с Малфоем, и тот ему кивнул. В руках блондина была одинокая роза. Белая.

Позже, вечером, оставив полугодовалого Джеймса с Джинни, Гарри сидел на полу маленькой квартирки Гермионы, задыхаясь в тисках такой ожидаемой, но тем не менее неожиданной истерики, разбрасывая по полу бумаги Министерства, заполненные аккуратным каллиграфическим почерком. С самого детства, несмотря на все смерти, которые он пережил, с самого детства ему не было так пугающе пусто в груди, даже тогда, когда Сириус погиб в Отделе Тайн, даже тогда, когда после Битвы за Хогвартс Гарри стоял на коленях перед телами Фреда, Люпина, Тонкс, Лаванды, Колина. В отличие от Рона, который предпочел забыться в алкоголе, Поттер не хотел пить. Ощущая себя почти мазохистом, ему хотелось запомнить это чувство утраты и тоски, которое осталось после смерти Гермионы, хотелось вспомнить ее с той болезненной ясностью, с какой вспоминают только умерших.

Гарри помнил, как она была три дня назад на Гриммо. Джеймс лягнул мать в подбородок, пытаясь перебраться на руки к любимой тете, и Грейнджер, которая так и осталась Грейнджер, со смехом обнимала его, позволяя дергать себя за волосы и нос. Тогда ни Гарри, ни Джинни, ни Рон с Падмой — никто не предполагал, что уже через сутки Гермиону найдут мертвой на полу собственной спальни. В ее руке был маленький пузырек, на котором ее почерком были выведены три страшных, жутких слова: «Зелье безболезненной смерти».

Ее нашел Невилл, которого отправили привезти ее на торжество в Нору, куда она опаздывала, вот только вернулся он один, посеревший и покачивающийся, и долго вокруг него суетились Молли и Флер, пытаясь понять, что случилось, прежде чем в комнату вошел Джордж. Он был привычно молчаливый, такой, каким был с самой смерти брата, однако что-то неуловимо поменялось в нем, как только он увидел полубессознательного Невилла у камина. Мужчина протолкался к нему, и, оттеснив маму, крепко схватил Долгопупса за плечи и встряхнул, приводя в чувства. Все остолбенели. Никто не ожидал от него, что он будет столь решителен, столь настойчив, столь эмоционален, однако Джордж сейчас весь подобрался, тихо, но от этого не менее резко спрашивая друга: