Покуда над стихами плачут...

Я помню парады природы
и хмурые будни ее,
закаты альпийской породы,
зимы задунайской нытье.

Мне было отпущено вдоволь —

от силы и невпроворот —
дождя монотонности вдовьей
и радуги пестрых ворот.

Но я ничего не запомнил,

а то, что запомнил, — забыл,
а что не забыл, то не понял:
пейзажи солдат заслонил.

Шагали солдаты по свету —

истертые ноги в крови.
Вот это,
   друзья мои, это
внимательной стоит любви.

Готов отказаться от парков

и в лучших садах не бывать,
лишь только б не жарко, не парко,
не зябко солдатам шагать.

Солдатская наша порода

здесь как на ладони видна:
солдату нужна не природа,
солдату погода нужна.

Баня

Вы не были в районной бане
в периферийном городке?
Там шайки с профилем кабаньим
и плеск,
   как летом на реке.

Там ордена сдают вахтерам,

зато приносят в мыльный зал
рубцы и шрамы — те, которым
я лично больше б доверял.

Там двое одноруких

   спины
один другому бодро трут.
Там тело всякого мужчины
исчеркали
   война
     и труд.

Там по рисунку каждой травмы

читаю каждый вторник я
без лести и обмана драмы
или романы без вранья.

Там на груди своей широкой

из дальних плаваний
   матрос
лиловые татуировки
в наш сухопутный край
   занес.

Там я, волнуясь и ликуя,

читал,
   забыв о кипятке:
«Мы не оставим мать родную!» —
у партизана на руке.

Там слышен визг и хохот женский

за деревянною стеной.
Там чувство острого блаженства
переживается в парной.

Там рассуждают о футболе.

Там с поднятою головой
несет портной свои мозоли,
свои ожоги — горновой.

Но бедствий и сражений годы

согнуть и сгорбить не смогли
ширококостную породу
сынов моей большой земли.

Вы не были в раю районном,

что меж кино и стадионом?
В той бане
   парились иль нет?
Там два рубля любой билет.

Лошади

И. Эренбургу[10]

Лошади умеют плавать.
Но — нехорошо. Недалеко.

«Глория» по-русски значит «Слава».

Это вам запомнится легко.

Шел корабль, своим названьем гордый,

океан старался превозмочь.

В трюме, добрыми мотая мордами,

тыща лошадей топталась день и ночь.

Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!

Счастья все ж они не принесли.

Мина кораблю пробила днище

далеко-далёко от земли.

Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.

Лошади поплыли просто так.

Что же им было делать, бедным, если

нету мест на лодках и плотах?

Плыл по океану рыжий остров.

В море в синем остров плыл гнедой.

И сперва казалось — плавать просто,

океан казался им рекой.

Но не видно у реки той края.

На исходе лошадиных сил

вдруг заржали кони, возражая

тем, кто в океане их топил.

Кони шли на дно и ржали, ржали,

все на дно покуда не пошли.

Вот и все. А все-таки мне жаль их —

рыжих, не увидевших земли.

Бесплатная снежная баба