Покуда над стихами плачут...

Замполит — заместитель по бодрости,
если что-нибудь заболит.
А еще: по славе и гордости
заместитель — замполит.

Ордена государство навесило

и пришило погоны мне,
чтобы было бодро-весело
на большой, многолетней войне.

То советующий, то приказывающий —

забирающий в оборот,
я был стрелкой, всегда указывающей:
«На Берлин! На запад! Вперед!»

Дотом веры, надежды дотом

я по всей войне проходил.
Был про Гитлера — анекдотом,
если выделили «Крокодил».

Был приказом, песней, советом,

принесенным к бойцу письмецом.
Был начальником, но при этом
был товарищем и отцом.

Ежедневно старался бриться,

был опрятен, тверд и толков.
А в плену до единого фрицы
убивали политруков.

Политрук

Словно именно я был такая-то мать,
всех всегда посылали ко мне.
Я обязан был все до конца понимать
в этой сложной и длинной войне.
То я письма писал,
то я души спасал,
то трофеи считал,
то газеты читал.

Я военно-неграмотным был. Я не знал

в октябре сорок первого года,
что войну я, по правилам, проиграл
и стоит пораженье у входа.
Я не знал,
и я верил: победа придет.
И хоть шел я назад,
но кричал я: «Вперед!»

Не умел воевать, но умел я вставать,

отрывать гимнастерку от глины
и солдат за собой поднимать
ради родины и дисциплины.
Хоть ругали меня,
но бросались за мной.
Это было
моей персональной войной.

Так от Польши до Волги дорогой огня

я прошел. И от Волги до Польши.
И я верил, что Сталин похож на меня,
только лучше, умнее и больше.

Комиссаром тогда меня звали,

попом
не тогда меня звали,
а звали потом.

«Я говорил от имени России…»

Я говорил от имени России,
ее уполномочен правотой,
чтоб излагать с достойной прямотой
ее приказов формулы простые.
Я был политработником. Три года:
сорок второй и два еще потом.

Политработа — трудная работа.

Работали ее таким путем:
стою перед шеренгами неплотными,
рассеянными час назад
   в бою,
перед голодными,
   перед холодными,
голодный и холодный.
   Так!
    Стою.

Им хлеб не выдан,

   им патрон недодано,
который день поспать им не дают.
И я напоминаю им про Родину.
Молчат. Поют. И в новый бой идут.

Все то, что в письмах им писали из дому,

все то, что в песнях с их судьбой
   сплелось,
все это снова, заново и сызнова
коротким словом — Родина — звалось.
Я этот день,
   воспоминанье это,
как справку,
собираюсь предъявить
затем,
   чтоб в новой должности — поэта
от имени России говорить.

Как делают стихи