Покупатели мечты

Я посмотрел на самоубийцу и заметил, что его мозг, парализованный болью в придатках, вышел из строя. Теперь парень был таким же инертным, как и статуя, на которую он опирался.

И тогда Краснобай нанес последний удар этому человеку.

— Спускайтесь оттуда, братишка, иначе я поднимусь и стащу вас за руку! — крикнул он и, посмотрев на донью Журему, разыграл сцену. — Держите меня, бабушка, а то я заберусь на этот монумент!

— Нет, не делайте этого, — стала умолять профессор.

— Я больше не могу сдерживаться. Никто не удержит меня здесь, внизу. — И Краснобай сделал вид, будто хочет подняться на статую.

Эдсон стал приводить доводы:

— Нет! Это опасно!

Толпа озабоченно зашепталась. Результатом столь радикальной меры могли стать двое мертвецов.

— Мэр, я хочу разрешить этот вопрос сейчас, — подтвердил Краснобай.

Видя, что его друг выставляет себя напоказ, Мэр холодно произнес:

— Великолепная идея. Вперед, hombre de Dios!^[8]

Бартоломеу проглотил эту подковырку и воскликнул:

— Раз бабушка настаивает, я согласен остаться с ней! Я остаю-ю-ю-ю-сь! — заорал он. И направился к своему другу, тихо пробормотав: — Вы мне заплатите, несчастный!

Пока они друг с другом спорили, самоубийца наконец начал спускаться, «как лучик», и не для того, чтобы убить себя, а для того, чтобы свести с ними счеты, огромные счеты. Он запыхался, был в состоянии шока. Донья Журема, испугавшись, убежала и спряталась за мной и Моникой.

Не обращая внимания на юношу, Бартоломеу и Барнабе не заметили, что самоубийца уже был на земле и приближался к ним. Толпа зааплодировала ему, когда он ступил на землю. Но двое бродяг подумали, что аплодисменты были вызваны их героизмом. Повернувшись спиной к памятнику и лицом к собравшимся, они начали кланяться в знак признательности.

Аплодисменты привели в волнение дух Барнабе, публичного человека. Подняв правую руку к небу и завибрировав голосом, он, как самый смущенный из политиков, произнес короткую речь:

— Благодарю за такие изысканные почести, о щедрые люди! Вы привели в трепет все фибры моей души. Я обещаю вам, что издам декрет, предусматривающий разрушение всех памятников в городе, чтобы ни один придурок больше не попытался убить себя.

Мэр не знал, что самоубийца, похожий на атомную бомбу, готовую взорваться, уже стоял возле него. Я, профессор Журема и толпа закрыли глаза, чтобы не видеть взрыва. Краснобай, непочтительный, все еще продолжал играть роль детонатора.

— Придурок? Нет! Мудак. — И он положил руки на плечи человека, стоящего рядом с ним, не зная, что это и есть тот самый парень, который хотел умереть.

Дрожа всем телом, бывший самоубийца спросил:

— Вы кто?

Стараясь подражать Учителю, уличный философ Краснобай попытался философствовать в самой неподходящей обстановке:

— Я? Кто я есть? Не знаю. Я брожу в поисках самого себя, но пока еще не нашел…

— Тогда вы сейчас найдете себя.

Но прежде чем взорваться бомбе, Мэр посмотрел вверх и не увидел там юноши. Думая, что тот упал с другой стороны, он сказал, полный сочувствия:

— Бартоломеу! Наш брат отправился в царство небесное.

Они не знали, что это они должны были отправиться в царство небесное, причем без обратного билета.

Глава 13

Большой сюрприз

Человек, совершивший попытку самоубийства, был скотиной. Белокурый, крупный, мускулистый, с накачанными благодаря избыточным занятиям гимнастикой руками и грудью, он был боксером-профессионалом из категории тяжеловесов. Его рост был сто восемьдесят пять сантиметров, а весил он девяносто пять килограммов. Не задавая больше вопросов, он выступил против нахальных провокаторов. Он схватил двоих за шкирку и сказал им:

— Приготовьтесь, потому что вы отправляетесь в мир иной. — И, прежде чем толпа попыталась смягчить участь этой непочтительной семьи, тяжеловес надавал нашим друзьям пинков и оплеух.

Смятение было всеобщим. Никто ничего не понимал. Те, кто подходил со стороны, думали, что это было сведение счетов между братьями. После нескольких сильных ударов по зубам нам удалось сдержать нападающего и не допустить побоища. Даже охрана пришла в замешательство. Как только им удалось выбраться оттуда, Краснобай, весь окровавленный и не понимающий, что происходит, спросил своего полуживого друга:

— Мэр, мы на небесах?

— Я подозреваю, что в аду! — ответил Барнабе, точно не зная, где они находятся.

После этого они подняли головы и наконец-то разглядели, что тот, кто их избил, и был скотиной, недавно находившейся на вершине монумента Независимости. И тогда они совершили удивительный поступок. Они упали на колени и склонились к земле. Было такое впечатление, будто они благодарят Бога, что еще остались в живых.

Профессор Журема беседовала с Моникой. Шум стоял невыносимый, но мне удалось прочитать то, что было написано у них на губах: «Они все затеяли». «Какая глупая интерпретация», — подумал я. Это были женщины, переевшие романтизма, видевшие то, чего не существовало. Я мгновенно отбросил идею о том, что эти двое непочтительных учеников сознательно применили технику для вытаскивания самоубийцы из «петли».