Покупатели мечты

— Учитель, вас оболгали, наговорили, что вы сумасшедший и даже психопат, в газете вашей группы «Мегасофт», — произнес остолбеневший от страха Саломау.

— Учитель, вы чуть не умерли от летальных инъекций анестезиологов в вашем же собственном госпитале, — вспомнил я, тоже возмущенный.

Продавец Грез поднял голову и увидел нескольких ласточек, щебечущих и танцующих в воздухе. Глубоко дыша, он перевел взгляд на своих друзей и сказал:

— Господь милостиво позаботился о своем создании, оно выросло и, вместо того чтобы ответить ему любовью, показало зубы. Животное, которому нужен кнут, чтобы его укротить, никогда не будет другом, оно никогда не даст вам спокойно спать, — говорил он и, придя в уныние, добавил: — Если группа «Мегасофт» стала пожирателем своего создателя, представьте себе, что она сделала бы с другими.

— Я прекрасно знаю. Друзья, которым вы доверяли, превратились в стервятников, — заявил Шарль, придя в ярость. — Люди, которые его ранили, не знают его.

Учитель продолжал размышлять:

— Что значит они меня не знают? Возможно, те, кто меня ранил, не знали, кто я на самом деле, но некоторые, кто хочет погубить мою жизнь, знают очень хорошо.

Рассердившись, Шарль перешел в наступление.

— Я к вашим услугам, Меллон Линкольн. Кто ваши клеветники? Кого бы вы хотели наказать? Я сделаю это. Каких работников следует выгнать и отправить в тюрьму? — Он не употреблял сослагательное наклонение. Как огромный пес из охраны Учителя, он говорил взвешенно и категорично. Мы были ошеломлены.

Прежде чем ответил Учитель, Бартоломеу и Мэр уже составили список голов, которые следовало гильотинировать. Они принялись перечислять:

— Негодяй, который руководит госпиталем. Отправьте его на год в Ирак, чтобы он научился хорошо отзываться об американцах. Двое журналистов, пятеро охранников, четверо служащих. Сделайте из них отбивную. И дайте нам подумать и вспомнить, кого еще. Ах! Тулио де Кампоса, противника Юлия Цезаря.

Я обрадовался, что они поместили в этот список моего врага.

Но Учитель прервал их и веско произнес:

— Пока я не наказываю никого!

— Никого, Учитель?! — явно неудовлетворенный ответом, протянул Мэр. — Это наш великий шанс покончить с оппозицией.

Возмущенный Шарль поддержал его:

— Как это никого? Они почти убили вас. Они недостойны быть членами корпорации и не должны оставаться на свободе.

— В этой истории нет святого. Я виноват в том, что внушал философию, подавляющую гуманизм моих бойцов. Отсутствие денег делает нас бедными, их неправильное использование делает нас несчастными, — прокомментировал Учитель с удивительной непринужденностью.

Услышав его, я подумал: «У меня нет его зрелости и достоинства. Если бы в моих руках была власть, головы бы покатились. По меньшей мере я бы подрезал корни учеников и преподавателей факультета социологии, которым я руководил».

Мой Учитель был миллиардером, который жил под виадуками. После того как он обеднел, он обогатился тем, что нельзя продать. Далее он попробовал выразить мысль, которую высказал террористу El Diablo на Острове Демонов.

— Помимо этого, Шарль, самым большим мщением врагу является…

И, прежде чем Учитель договорил, Шарль сказал:

— Я знаю, знаю. Речь идет о прощении… так говорил ваш отец. И вы хорошо знаете, что из-за этого он умер.

Я понял, что Шарль знал нашего Учителя с его самого раннего детства. И я пошел дальше. Будучи сильно озабоченным условиями жизни человека, которому я служил, и в особенности продуманной попыткой убить его в госпитале Меллона Линкольна, я высказался категорично:

— Или вы берете в руки власть, или вы должны изменить страну и продавать идеи в отдаленных и изолированных местах. Возможно, на одной из своих дач на греческих островах, в Скандинавии или во Французской Полинезии.

— Мои чемоданы готовы, — сказал Мэр, будучи в восторге от предложения.

Я был под впечатлением от всего, что узнал. Как преподаватель университета, я страдал оттого, что приходилось платить за мой маленький и скромный дом в течение тридцати лет, а у Учителя было несколько дач, и он ими не пользовался. Что это была за отрешенность?

Учитель, обращаясь к Мэру, шутливо заметил:

— Мне не надо носить чемоданов. — И, отвечая на вопрос Шарля, сказал: — Я чуть не умер от скуки, от состояния вины, от депрессии, от тоски в этих местах проживания. — Это признание помогло понять то, что висело тяжелой ношей у него на душе. И добавил: — Пусть каждый день приносит свои собственные проблемы и свои собственные решения. Кто знает, что оборванец реорганизуется в поисках смысла жизни, пытается понять, кем он является? Кто знает о том, что несчастный, который с вами говорит, однажды будет иметь удовольствие принять свой несчастный золотой трон?