Покушение

И Доронину снова пришлось идти в архив, в котором он уже был дважды. Конечно, теперь работалось ему тут уже гораздо легче. Он знал все порядки, знал людей, да и они уже начали привыкать к очень аккуратному и обходительному подполковнику из Москвы. Охотно во всем ему помогали. Но даже совместными усилиями за день напряженной работы не удалось найти в архиве никаких документов о работе Барановой по специальности в Ленинграде. Доронин волей-неволей вынужден был сделать вывод: либо Баранова после института вообще нигде не работала, либо работала в Ленинграде, но не по специальности, либо работала по специальности, но не в Ленинграде. Этот последний вариант нашел некоторое косвенное подтверждение в ответе паспортного стола, куда обратился Доронин. В нем значилось четко: «С тысяча девятьсот двадцать четвертого по тысяча девятьсот тридцать пятый год М.К. Баранова проживала в Детском Селе (ныне город Пушкин) Ленинградской области по адресу: улица Красной звезды, дом двадцать три». Ответ был исчерпывающим. Доронина он удовлетворил. Но куда больше, чем Доронину, повезло Игнатьеву. Хотя никаких доказательств, подтверждающих, что М.К. Шидлер и М.К. Баранова суть одно и то же лицо, обнаружить не удалось, зато совершенно случайно посчастливилось найти один очень любопытный документ. А именно, заявление некой М.К. Шидлер в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов с просьбой в связи с утерей паспорта и заключением брака с С.Г. Судзиловским присвоить ей фамилию мужа и выдать удостоверяющий ее личность документ. На заявлении стояла дата «10 мая 1918 года» и подпись заявительницы, которую сразу узнал Игнатьев.

— На бумаге института точно такая же была, товарищ подполковник. Я эту завитушку у «Ш» на всю жизнь запомнил, — заверил старший лейтенант.

— И очень правильно сделал, — похвалил молодого контрразведчика Доронин. — Мы, естественно, обе эти подписи сфотографируем. И окончательное слово о них скажет экспертиза. Но очень многое уже сейчас говорит за то, что ты не ошибаешься и мы продвинулись по следу еще на один шаг.

И не только само заявление Шидлер посчастливилось найти в архивах Петроградского Совета. К заявлению был подклеен и другой, не менее любопытный и очень важный для ее розыска документ: написанная со слов заявительницы ее биография, в которой подтверждалось, что она родилась в девяносто четвертом году в Киеве, что ее отец был инспектором народных училищ и так далее. А также некоторые данные, взятые из справки, удостоверяющей личность военспеца С.Г. Судзиловского.

Доронин вправе был считать день удачным. Но он ошибался, когда думал, что на этом все события и закончились. Ибо уже где-то около одиннадцати в гостинице раздался звонок, и дежурный прибежал звать его к телефону. Устав за день, Доронин уже спал. И не сразу понял, куда и зачем его зовут. Решил даже, что это наверняка откуда-нибудь с дороги звонит Петренко. Но в трубке раздался голос Круклиса.

— Спите? — как всегда в неофициальной манере, осведомился полковник. И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Это хорошо. Значит, у вас там все спокойно. Здравствуйте, Владимир Иванович.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — обрадовался этому звонку Доронин.

— Только что вернулся к себе и не утерпел до утра, решил разыскать вас. Я вспомнил одного Шидлера. Уж не мой ли это старый знакомый еще по девятнадцатому году? Он имел отношение к Архангельску и косвенно к «Добровольческой армии Московского района». И во время следствия покончил с собой. Одним словом, возвращайтесь и поднимайте это дело. Возможно, сразу многое станет ясно. А я на несколько дней в командировку улетаю.

— Понял, товарищ полковник. У нас тут небольшой успех, — не удержался Доронин.

— Поздравляю. В чем повезло?

— Нашли заявление Шидлер с просьбой присвоить ей фамилию мужа. И все данные о ней и о муже, записанные с ее слов. Так что для нас она уже Судзиловская. Правда, появилась новая задачка…

— Какая?

— Она по-прежнему М. К., но уже не Матильда Карловна, а Марина Константиновна, — объяснил Доронин. — Невольно начинаешь сомневаться: уж не свернули ли мы на какую-нибудь ее однофамилицу? Да и об отце она сообщает, что он был инспектором народных училищ… Тоже как-то с Добрармией не очень контачит…

Полковник в ответ даже озорно присвистнул.

— А вы сомневайтесь, да не очень, — посоветовал он. — Поверьте мне: если все же окажется, что она дочь Шидлера, моего знакомого, то нам предстоит получить от нее еще ой сколько всяких загадок. Но новые данные, естественно, тоже надо проверить самым тщательным образом. И рекомендую начать с этого Судзиловского. Узнайте, кем он был в старой армии, как стал военспецом, где и кем служил впоследствии в Красной армии, — дал последнее указание Круклис.

— Понял, товарищ полковник, — ответил Доронин.