Покушение на зеркало

«Проезд 6» — успеваю прочитать я, когда «ауди» внезапно сворачивает с просеки налево. Заборы с прильнувшей к ним пожелтевшей муравой, неказистые и добротные дачки, снова заборы… Смуглый сбрасывает скорость — дорога здесь грунтовая, с засохшими колеями. Машина останавливается в клубах вяло окутываюшей ее пыли.

Парень в черной майке вываливается из кабины и вперевалку бежит к последней в переулке калитке, сливающейся с облупленным зеленоватым забором. Сует зубчатую железку в щель, поворачивает и, навалясь, распахивает ворота. Запыленная «ауди» вздрагивает и с радостным рыком собаки, которую хозяева наконец пустили домой, бросается во двор. Мотор умолкает, сзади слышен стук поспешно захлопнутых ворот. Все. Приехали.

— Давай, борода, выходи!..

Я никак не нащупаю ручку дверцы. Чертовы иномарки!.. Уже выбравшийся из машины парень в черной майке заглядывает в кабину и, презрительно матюкнувшись, выдергивает меня за руку наружу.

— Иди за ним! — Толчок в спину совсем не дружеский.

Узкий проход меж изгородями, увитыми краснеющей малиной, ведет к деревянному домику с неказистым гнилым крыльцом. Я покорно бреду следом за коренастым увальнем, он на ходу стаскивает с бугристых плеч потемневшую от пота рубашку.

В двух шагах сзади меня шаркает шлепками мой амбал. Но дойти до крыльца мы не успеваем.

— Никак у нас гости? — раздается хрипловатый баритон откуда-то сбоку.

Мы останавливаемся и дружно, как по команде «равняйсь!», поворачиваем головы направо.

Из глубины яблоневого сада к ограде направляется, вытирая тряпкой ладони, невысокий сутуловатый человек примерно моего возраста — пятидесяти ему явно нет. Замызганные спортивные штаны, далеко не чистая майка, растоптанные кроссовки… В темных курчавых волосах красиво серебрится седая прядь, словно высветлена специально. Но непохоже, чтобы этот простоватый дяденька, глазки которого добродушно щурятся на нас из-под кустистых бровей, был завсегдатаем парикмахерских. Типичный дачник, вся светская жизнь его, конечно, проходит здесь, в обществе ему подобной огуречно-баклажанной профессуры, озабоченной если не гусеницами, то паршивым напором воды. Батрача на собственном участке, я время от времени удостаиваюсь их мудрых советов.

— Что за приятель, а, Максим?

Слабенький и все ж таки различимый акцент… «Лицо кавказской национальности», это несомненно. Как-то не вяжется с садово-огородной идиллией.

— Из-за этой падлы тачку гробанули! — зло выплевывает коренастый и оглядывается на меня. — И бабу сбили… На Советской Армии…

— Тю-тю-тю-тю!.. — останавливает его «типичный дачник» и недовольно дергает чуть крючковатым носом. — Не так сразу, парень! Ведите в саклю, джигиты вонючие, я сейчас…

— Слушай, Джига, в перекраску сразу бы… — подключается торопливо приблизившийся к нам водитель. — Заднее крыло тоже, блин…

Худощавое лицо хозяина дачи еще более заостряется, легким жестом, будто капли с пальцев стряхнул, он заставляет заткнуться разболтавшегося шофера. Я замечаю, что все трое сдрейфили не на шутку. Улыбочка этого Джиги в сочетании с быстро перебегающим по нашим лицам жестким взглядом, видать, ничего приятного им не сулит.

* * *

В маленькой квадратной комнате с оклеенными голубенькими обоями стенами и щелястым полом мебели совсем негусто. Похожая на грубый топчан кровать без спинок, три некрашеные табуретки, светло-желтый старообразный комод с полукруглой горкой. За мутными от пыли, а может от времени, пластинками стекол белеют пятна чайных чашек. После знойной духоты только что, видимо, политого дворика здесь довольно прохладно. Пахнет яблоками и еще чем-то кислым, напоминающим азиатские ароматы айрана и старой овчины. Максим подбородком указывает мне на табурет и садится сам, Толян заглядывает в нижний ящик комода, роется в нем, звякает бутылками, по звуку — пустыми.

Ждали мы Джигу недолго — ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы умыться. Что договариваться о чем-либо с моими похитителями — пустое дело, мне было понятно: их реакция на его слова и мимику сказала мне все. Шестерки…

Или как там зовут их на сегодняшнем сленге — «торпеды», «бойцы»? Они сделают все, что прикажет сутулый кавказец с эффектной прядью. Вот только что он скажет? На душе было пакостно, история, в какую я влип, не сулила мне ничего хорошего. Я успел заметить вмятину на заднем левом крыле «ауди», глубокую и широкую — на всю толщину столба. Подлежит ли оно теперь ремонту? Если придется менять, то… Страшно представить, в какую сумму выльется такая починка.