Пол и секуляризм

В отличие от более ранних представлений о домашней жизни, в которых источник сексуальной реализации женщин виделся в материнстве, отмечает Мэй, появился новый акцент — на супружеском удовлетворении женщины[380]. Историк Дагмар Херцог в своем обширном исследовании «Сексуальность в Европе» описывает «эротизированную модель супружеской домашней жизни» в 1950‑е. «Реставрация домашней жизни сопровождалась повышением ожиданий и стандартов удовольствия», — пишет она[381]. Сторонники контрацепции встречали более позитивную реакцию, когда формулировали свои требования в терминах риторики холодной войны. Маргарет Сэнгер, чья работа привела к основанию в 1942 году Американской федерации планирования семьи^{14}, призывала к «защите национальной безопасности при помощи контрацепции»[382]. Ее последователи в США и Европе успешно доказывали, что «планируемое рождение детей», позволявшее избежать нежелательные беременности, усилит сексуальное наслаждение женщин и тем самым гарантирует устойчивость брака. Беспокойство сторонников контроля рождаемости совпало с настроениями в развивающихся странах, в которых контроль над рождаемостью виделся решением проблемы бедности и экономической эксплуатации в пику аргументу коммунистов о том, что в положении бедняков виноват капитализм[383].

Большинство религиозных групп, за исключением католической церкви, признавали потребность в контрацепции; они рассуждали в категориях науки, здоровья и рационального планирования, ссылаясь на необходимость улучшить положение женщины дома. Херцог говорит, что по всей Западной Европе христианские церкви подчеркивали важность «взаимно удовлетворяющего супружеского секса — больше не легитимированного одним только рождением детей, но ставшего также ценностью, укрепляющей супружеские узы». Этот взгляд способствовал частичному признанию комбинированных оральных контрацептивов, когда они вышли на рынок в 1960 году^{15},[384]. Хотя в послевоенный период некоторые международные феминистские организации использовали науку, чтобы оспорить идеологию домашней жизни, только в 1960–1970‑е вопросы контрацепции и сексуального удовлетворения стали ассоциироваться на Западе с освобождением женщин^{16}. «Выбор» стал девизом организаций, выступавших за право на аборт, в этот период; право женщины избавляться от нежелательной беременности превратилось в общепринятый аргумент, даже для некоторых законодателей, относившихся к этому без энтузиазма.

Права женщин

Начиная с середины 1960‑х, наблюдается четкое отличие в репрезентации женщин. Это стало возможным в том числе благодаря деятельности феминисток второй волны в США и Западной Европе, которые и сами стали одновременно и причиной, и следствием юридических, социальных и демографических изменений, ассоциирующихся с ростом потребительской культуры, контрацепцией, политикой всеобщего благосостояния, потребностью в работающих женщинах и правами человека, сформулированными в Декларации ООН 1948 года. Права были в центре и феминистских требований, и законодательного ответа на них. Вследствие этого на первый план выдвинулся вопрос о том, что считать признанием прав и является ли равенство с мужчинами правом, на которые женщины могут претендовать.

По линиям внутренней и внешней политики дебаты были очень интенсивными. Отсылают ли права к суверенным индивидуальным субъектам или к сообществам, связанным классовыми, расовыми и гендерными отличиями? Что считать гендерным равенством, когда речь заходит об осуществления прав? Нет ли естественных различий, которые бы препятствовали равному отношению, даже если мужчины и женщины определяются как индивиды, наделенные свободой воли? Является ли гомосексуальность отклонением или это приемлемая практика? Ассоциируются ли сексуальные права с распространением капитализма или с освобождением от него?[385] В разноголосице ответов на эти вопросы секс подавался как новый вид свободы, а сексуальная свобода стала концепцией, параллельной свободе вероисповедания, готовой для включения в дискурс секуляризма, когда он снова появился в конце ХX века. Как отмечал Фуко, свобода пришла вместе с новыми регулирующими нормами; хотя (как я указывала в главе 2) секс уже давно был предметом беспокойства государства, движения за права женщин и права геев перевели его из области частного прямо в область публичного.

Еще до окончания войны политика государства всеобщего благосостояния признала право матерей — (вос)производителей будущего нации — на государственную поддержку. Феминистка Вера Бриттейн отмечала в 1953 году, что

социальное государство было и причиной, и следствием второго важнейшего изменения, благодаря которому женщины перешли … от соперничества с мужчинами к новому признанию своей уникальной ценности[386].