Пол Маккартни. Биография

Однако это была лишь прелюдия, которую стоило вытерпеть ради момента, когда над сценой появлялась гигантская тень «скрипичного» баса — и тогда все снова видели те самые глаза, с тем же наивным взглядом, тот же нежный подбородок, лишь слегка потерявший форму, по-юному густую шевелюру, теперь, правда, отсвечивающую не совсем натуральным каштановым цветом, и футболку, на которой вместо надписи «ПЕРЕХОДИТЕ НА ВЕГЕТАРИАНСТВО» красовалось «НЕТ ПРОТИВОПЕХОТНЫМ МИНАМ» («NO MORE LANDMINES»). Среди зрителей в избытке присутствовали обожатели-мегазвезды: Сильвестр Сталлоне, Джек Николсон, Майкл Дуглас, Брайан Уилсон. Женщины вопили громче, чем в 1963 году, а глаза брутальных мужчин наполнялись слезами при первых нотах «All My Loving».

Пол чувствовал, что у него есть миссия: поднять дух аудитории по примеру Beatles, которые когда-то, не слишком осознанно, осветили мрачные дни, наступившие после убийства Кеннеди. Это чувство не было плодом обыкновенного самомнения рок-звезды. Одна женщина из числа специальных гостей, которых приводили за кулисы, рассказала ему, что после 11 сентября поклялась никогда больше не летать, но ради встречи с ним села в самолет. И «Freedom» становилась кульминацией каждого шоу. «Давайте сыграем для всех этих прекрасных людей, которые здесь сейчас собрались, — говорил он группе перед выходом на сцену. — Чтобы у всех был душевный подъем».

Недавняя смерть Джорджа повлияла на представление менее броским, но не менее памятным образом. В дань уважения Пол исполнил «Something» — самую знаменитую песню его бывшего товарища по группе, — однако не с обычным для нее эмоциональным накалом и богатой оркестровкой, а в одиночку, тихо подыгрывая себе на укулеле — инструменте, который любили оба.

В мае ему пришлось ненадолго слетать домой, чтобы посетить выставку своих картин в знаменитой ливерпульской галерее Уокера. Подростками они с Джоном, прогуливая соответственно школу и колледж, нередко заходили сюда, чтобы поглазеть на здешних Рембрандтов, Пуссенов и прерафаэлитов. Джон, имевший репутацию «серьезного» художника, потом часто выставлялся, однако никогда на таком уровне в своем родном городе.

Выставка «Искусство Пола Маккартни» (лестно для автора размещенная по соседству с залами Тернера) включала в себя семьдесят полотен, созданных за последние двадцать лет, и шесть скульптур из выловленных на суссексском берегу коряг. Тематически они в основном представляли собой пейзажи, натюрморты с цветами и абстрактные композиции, вдохновленные кельтской мифологией, хотя были здесь и несколько сознательно шокирующих вещей с заглавиями вроде «Сиськи в огне», «Бегущие ноги с пенисом» и «Боуи изрыгает» — Дэвид Боуи, которого тошнит. Единственная картина, завершенная после появления в его жизни Хэзер, называлась «Большое сердце 1999» и представляла собой красное сердце, на котором была выцарапана обнаженная фигура.

На предпоказе для прессы Пол, тонко переплетая нотки самоуничижения и бахвальства, вспоминал о том, как давным-давно они с Джоном ходили по этим же залам. «Если бы я тогда сказал: „Когда-нибудь здесь устроят мою выставку“, я почти наверняка знаю, что бы он мне ответил… Я не пытаюсь произвести впечатление ни на кого, кроме самого себя. Я думаю, что показал миру уже достаточно».

Хэзер присутствовала на каждом из первых двадцати семи американских концертов тура, и каждый вечер Пол посвящал ей «Heather» с содержащимся в ней признанием в вечной любви: «I could spend eternity inside your loving flame» («Я мог бы провести вечность, объятый пламенем твоей любви»). Но он вспоминал и о Линде, предназначая «My Love» — его знаковую песню для нее — «всем любящим, кто здесь присутствует, и вы знаете, что я говорю о вас». Даже лавовая лампа на синтезаторе Уикса Уикенса выглядела памятником тем, которые Линда когда-то расставляла на сцене.

Его по-прежнему забавляло, что Хэзер — единственная среди подпевающей каждый вечер толпы — не знала почти ничего о Beatles и не могла назвать почти ни одной битловской песни его авторства. «Она услышит что-нибудь по радио и говорит: „Эй, а это классная вещь. Не твоя случайно?“ — смеялся он. — Я говорю: „Да, это Get Back“».

Оператор, снимавший материал для документального фильма, который следовал за ними, поймал несколько прочувствованных моментов: как они идут под руку по закулисным коридорам, как делят друг с другом суши на борту гастрольного самолета, как общаются с шимпанзе (которому Пол не устоял от соблазна сыграть на синтезаторе). Но тут же встречаются и обмены колкостями. В одной из сцен, происходящей в гостиничном люксе, Пол дает интервью по телефону, а Хэзер в нескольких шагах от него сидит, уставившись в ноутбук. Он вслух размышляет о том, что когда-то гастрольная жизнь вся вертелась вокруг того, чтобы «свести знакомство с девочками», а теперь он не стал бы и пытаться: «Оно того не стоит. Я бы сразу выдохся».