Пол Маккартни. Биография

В «Стар-клубе» Beatles также делили вечера — а часто и сцену — с Роем Янгом, темпераментным певцом-пианистом, носившим титул «английского Литтл Ричарда» и виденным ими однажды в Drumbeat, первом рок-н-ролльном телешоу BBC. «Я приехал работать в клуб „Топ Тен“ на несколько месяцев раньше, как раз когда их выдворяли после проблем с Бруно Кошмидером, — вспоминает Янг. — Когда я вылез из машины у входа в „Топ Тен“, они подбежали и буквально подняли меня в воздух».

Пол, которому очень нравился его стиль, намекнул, что Брайану нужно предложить Янгу постоянное место в Beatles. Однако тот уже подписал трехлетний контракт с владельцем «Стар-клуба» Манфредом Вайследером.

У Вайследера Янг также исполнял и административные функции, а именно договаривался о приезде американских звезд вроде Джерри Ли Льюиса и Рэя Чарльза, за что имел компенсацию в виде дорогой квартиры и шикарного кабриолета Ford Taunus. «Beatles всё упрашивали меня взять их с собой на побережье. Когда я их, наконец, вывез, они зашли в море прямо в одежде, стали носиться по воде и звать меня к себе. Я знал, что, если откажусь, меня туда просто затащат. А потом оборачиваюсь и вижу, что Джон катит мой новенький Taunus по пляжу прямо к воде… Когда мы возвращались в Гамбург, я их всех заставил сидеть, наклонившись вперед, как малых детей, чтобы они мне совсем уж не замочили обивку».

После новостей о смерти Стю Сатклиффа Джон — не сдерживаемый отсутствующим Брайаном — стал вести себя и на сцене, и в быту даже более отвязно, чем во время предыдущих приездов в Гамбург. «Он закидывал в себя столько таблеток, что буквально не мог закрыть глаза, чтобы заснуть, — говорит Рой Янг. — Пол, наоборот, всегда стремился просыпаться пораньше, чтобы иметь время для сочинения песен и репетиций. И еще он переживал, что они тратят все заработанное — что они, прокарабкавшись столько лет наверх, останутся ни с чем и им придется идти устраиваться на работу, как обычным людям, а это было невыносимо».

«Однажды вечером Beatles уже было пора выходить на сцену, а Джон как под землю провалился. В итоге Хорст Фашер отыскал его в кабинке туалета рядом со сценой, где он занимался сексом с какой-то девицей. Хорст принес ведро воды, поднял над закрытой дверью и окатил эту парочку. В отместку Джон выломал стульчак, надел его себе на шею и в таком виде вышел к публике. Хорст заорал, что всё, Beatles уволены, и пусть они пакуют чемоданы и уматывают на ближайшем самолете».

«Заглянув к ним в гримерку, я увидел в углу Пола — он был в слезах. Сказал, что занял кое-какие деньги у отца на машину, и если их уволят из „Стар-клуба“, он не сможет их вернуть».

Однако, в который раз, Репербан закрыл на все глаза. А несколько дней спустя пришла судьбоносная (хотя и не вполне правдивая) телеграмма от Брайана:

ПОЗДРАВЛЯЮ МАЛЬЧИКИ. EMI ОРГАНИЗУЮТ СЕССИЮ ЗВУКОЗАПИСИ. ПОЖАЛУЙСТА ОТРЕПЕТИРУЙТЕ НОВЫЙ МАТЕРИАЛ

Beatles были не только величайшей поп-группой в истории; можно утверждать, что они были и самой везучей. Их первым колоссальным подарком судьбы было заполучить себе в менеджеры Брайана Эпстайна; вторым — то, что Брайан случайно наткнулся на Parlophone Records и Джорджа Мартина.

В 1962 году ни у кого из начальников лондонских фирм грамзаписи не было такого особого сочетания качеств, как у Мартина. Он получил образование по классу фортепиано и гобоя в престижной музыкальной школе «Гилдхолл» и был одаренным композитором, аранжировщиком и дирижером. Одновременно его отличала страсть к комедии в ее самых эпатажных формах, и запечатление ее на пленке стало для него чем-то вроде призвания. Parlophone в то время был прежде всего известен альбомами труппы Goon Show — чьи радиопостановки приводили в экстаз Джона и Пола задолго до всякого Элвиса, — а также концертными записями вест-эндских комедийных хитов вроде At the Drop of a Hat Фландерса и Суонна и опередившего свое время сатирического ревю Beyond the Fringe.

При этом в созвездии звукозаписывающих фирм, принадлежащих гигантскому конгломерату EMI, Parlophone был самой тусклой звездой, и Брайан уже безуспешно пытался предложить Beatles нескольким другим. В ходе последнего, как он решил, визита в Лондон с этой целью его участь неожиданно переменилась. Следуя ничего не обещающей наводке, он приехал на встречу с Мартином — высоким элегантным мужчиной тридцати шести лет, производившим впечатление (как он потом вспоминал) «строгого, но справедливого школьного учителя».