Полдень, XXI век, 2008 № 10

Фантастическая поэзия,
феерическая процессия…
Пушкин в бричке с впряженным бесом
лукоморским плетется лесом
за каким-то там интересом.
А за ним, уже никаковский,
от Ундины бежит Жуковский
и хрипит, как больной врачам
(ну совсем никакой оратор!):
«В двенадцать часов по ночам
из гроба встает император…»
Алкоголя вкусив какого ли,
по Галерной гуляет Гоголь и,
свесив нос, гундит, словно уж:
«Не желаете ль мертвых душ?».
Время мокрою бьет бородкою,
норовит откупиться водкою,
вижу, Кукольник, нет — Куклин,
вру, Прашкевич, горелый блин!
Рядом Рух, бухой, за Балабухой
требухой играет в бадье с ухой,
Дима Быков, дымя ноздрей,
Юле Буркину: «Штосс ни что-с?» —
будто Лермонтову Портос.
Фантастическая мелодия,
сам фантаст был вчера я, вроде я,
а сегодня, пойди ж, уйди ж,
Мише Веллеру ставлю клинья я,
генеральная это линия,
политический пассатиж.
Есть еще ребята приличные,
есть еще поляны клубничные,
нет, не те поля земляничные,
о которых… молчу, молчу…
Время, темпора, море-морище…
Романецкий, Далька, Антонище
унд Молчанище, тще, вотщу…

Кто такие Пушкин, Гоголь, Кукольник, Портос, Веллер и Дмитрий Быков, человеку просвещенному объяснять не надо. Другое дело — фамилии особо не маячащие в радио- и телеэфире. Поэтому поясню незнающим, кто есть кто в моем фантастическом сочинении.

Куклин — это, увы, покойный Лев Валерьянович Куклин, автор песен, которые в 60-е годы пело все мыслящее население нашей большой страны. Помните: «Качает, качает, качает задира ветер фонари над мостовой…»? Это песенка Куклина. И еще: «Города, где я бывал, о которых тосковал, мне знакомы от стен и до крыш…» Это тоже Лёва Куклин. Ну и, конечно: «Что у вас, ребята, в рюкзаках», — любой пикник на обочине в мои времена считался проведенным бездарно, если под расстроенную гитару не исполнялась эта дивная песня.

Прашкевич — это Гена Прашкевич, новосибирец, поэт, фантаст с редчайшим из существующих в земной природе отчеств — Мартович. Лучшая книга Гены (это мое личное мнение) — «Секретный дьяк», фантастическая история поисков дороги в Японию в XVII веке. Некоторые страницы «Дьяка» нисколько не уступают историко-фантастической прозе Юрия Николаевича Тынянова — «Подпоручику Киже», «Восковой персоне», «Малолетнему Витушишникову».

«Рух, бухой…» — да простит мне Аркаша Рух, о котором я так нелестно высказался. Но, Аркадий, ведь было, было… Помнишь, как ты, путаясь в обсценной и необсценной лексике, пытался вывести нас с критиком В. Владимирским подворотнями с Васильевского острова на Невский проспект?

Андрей Балабуха — это последний классик современной фантастической прозы. Совершенно замечательный собутыльник. Человек, общавшийся с капитаном Сорви-головой из одноименного романа Луи Буссенара. Этого одного достаточно, чтобы внести его в красный список лучших людей планеты.

Юлий Буркин — писатель, живущий в Томске. Битломан, написавший книгу о великой ливерпульской квадриге. Автор песен, которые не поет страна, потому что все песенные площадки завоеваны продажной попсой. Шепелявит, но это природное, а потому добавляет шарма.

Романецкий — писатель Николай Романецкий, ему я посвятил книгу «Кому лебедь, кому выпь» (СПб: Геликон плюс, 2003) — кому интересно, могут поспрашивать в букинистических магазинах.

Далька — это Трускиновская Даля, чудо-умница и чудо-занудище, которое живет в Риге, маскируясь под андерсеновскую лапландку.

Антонище унд Молчанище — московитянин Антон Молчанов, скрывающийся под девичьим псевдонимом Скаландис. По поручению Дмитрия Быкова пишет (а может быть, уже написал) биографию братьев Стругацких, за которую получит наверняка все мыслимые и немыслимые премии в соответствующей литературной нише.

Ш Штерн Б.

Слово о Боре Штерне

(написано 8 ноября 1998 года)

Вчера вечером Саша Сидорович по телефону сказал, что в Киеве умер Штерн.