Полдень, XXI век, 2009 № 05

Я сижу тут. Вспоминаю. Потому что больше-то мне всё равно пока делать нечего. Как мне про точки выбора объясняли… объяснял Лев Борисович. Он начертил в общей тетради простым карандашом… Странно. Я раньше не задумывался. Вот карандаш. Простой. А что, сложные бывают? Вообще-то бывают, но тогда я не знал о них. И я воспринимал название «простой» как должное. И не в том смысле, что это не сложный карандаш, а в том, что это такой карандаш с графитовым грифелем. Потому что, даже если он цанговый, то есть не такой уж и простой, а всё равно простой. Странно. А тетрадь была общая. Тоже странно. Общая — это ведь значит, что принадлежащая всем. А она была моя. Моя общая тетрадь. И Лев Борисович начертил в ней простым карандашом ломаную линию. А на конце поставил такую жирную точку. Даже кружочек, а не точку. А потом из этого кружочка вниз две прямые линии. Не параллельные, а под углом друг к другу. Ну, как бы нижняя половинка песочных часов. Вот.

А Лев Борисович был моим учителем. И начальником одновременно. Вообще это очень неплохо, думаю, когда твой начальник — твой же и учитель. А вот наоборот — не всегда хорошо. В общем, он был моим шефом. И фамилия у него очень соответствующая: Шефф. Вот так вот. Шефф. С двумя «ф». Может быть, он был немцем. Или его предки были немцами. Но я не спрашивал. Стеснялся, вдруг он обидится. И хотел, а вот стеснялся. Это у меня дурацкое такое свойство. Очень боюсь людей обижать. Не не хочу, а именно боюсь. Разновидность трусости такая. Всё время думаю: вот он мне сказал так, а я ему хотел бы ответить вот так, а он вдруг — раз! — и обидится. И мне будет плохо. Не от него, от себя будет плохо. От совести, что ли? Ну, наверное.

— Видишь, Сашенька, — сказал Лев Борисович, — вот эта ломаная линия — это прошлое. А вот это — точка выбора. А под ней конус вероятностей. В этой точке можно направить ход истории в нужном направлении. А направлений этих бесконечно много. И все они, потенциальные, образуют этот вот конус вероятностей.

Я не точно вспоминаю, а по смыслу. На самом деле Лев Борисович очень хорошо говорит. Логично, красиво. Я так никогда не смогу. То есть, я полагал раньше, что, вот, проживу с его и тоже так научусь складно и красиво говорить. Но уж теперь не проживу.

Я тогда спросил:

— А почему прошлое такое изломанное?

— Это потому, Сашенька, — сказал шеф, — что в прошлом уже было много точек выбора. И всё оно — промежутки времени между этими точками.

Меня в группе «Лилия-7» все Сашенькой называли. С первого же дня. Мне не нравилось. Мне бы хотелось быть Александром Вениаминовичем. Это солидно звучит: «Александр Вениаминович». Вот услышишь такое по отношению к себе и сразу чувствуешь: ты важен, нужен. Тебя уважают. А «Сашенька» — это что? Мальчик. Бегает, под ногами путается, мешает всё время, с расспросами пристаёт. Бесполезный, в общем, докучливый. Ничего толком и не сделал в жизни. Да… Да я и был таким. Чего там… Сашенька и есть.

Шеф меня сам и нашёл. Некоторые говорят: «Он меня на помойке нашёл». А меня — нет. Я на помойке не валялся. Я просто жил. Я был простым человеком. Именно простым. Что бы там классики по этому поводу ни говорили. Дескать «это дубли у нас простые». А я был простой. В мире вообще очень много простых людей. Очень простых. Очень много. Их большинство. И они простые. Как карандаш. Даже если цанговый. Вот смотришь, на человеке всякого надето: пиджак, машина, дача, дети, любовница, работа, влиятельные друзья, бизнес… Вроде сложный. А внутри — всё тот же грифель графитовый. Значит, простой. На кнопку нажмёшь — глядь, графитовый грифель высунулся. Простой. Я знаю место, где много непростых людей вместе сидят.

Это психушка. Дурдом. Там пациенты — они да, они непростые. Ну, гении ещё бывают. Тоже непростые. И простым людям с ними очень непросто жить. Вместе. Восхищаться можно. Но издалека. А потом приходить в свою простую квартиру, съедать свой простой (даже если и сложный) ужин и просто ложиться спать. С простой женой. Или без жены. Ну, там, с любовницей, тоже простой. Или просто с подругой. Или вообще в одиночестве.

А я был программистом. Я выучился на программиста в институте МИИГАИК. Смешное название… Нет. Не смешное. Просто забавное. Когда я ещё в школе учился, нас возили туда на уроки по информатике. Потому что в школе компьютеров не было, а учить информатике без компьютеров — это очень трудно. Нет. Не так. Учить-то что там трудного. Трудно научить. Вот поэтому нас в институт и возили. И я тогда уже решил, что поступлю в него и буду учиться на программиста.