Поле Битвы

Я взял окровавленный нож и провел им по дымчатому свету кристалла, и он вспыхнул, когда кровь Титана коснулась его. Должно быть, это было действительно ярко. Мне так казалось. Мир превращался в причудливые тени и странные цветные полосы. Моя здоровая рука сильно дрожала.

Я вогнал кристалл в осколки камней так, что он стоял на земле. Затем я размазал еще немного крови Титана по наконечнику копья.

Мое сердце вдруг забилось еще чаще. Тудумтудумтудумтудум.

Марконе сделал что-то такое, отчего жирный черный дым сгустился в плотное удушливое облако и устремился к лицу Титана, где тот завис колеблющимся пузырем непроницаемого тумана. Титан безуспешно пыталась его смахнуть.

— Намшиил! — рявкнула она. — Ты скользкий мелкий змей!

Марконе заговорил другим голосом, пока прятался за кусок упавшего бетона размером с тракторный прицеп. Он звучал почти как раньше, только с очень официальным британским акцентом.

— Ты тоже не слишком изменилась, дорогая.

В ответ Этниу закричала и рванулась прямо вперед, сквозь бетон и арматуру внутри обломков. Они взорвались и лавиной обрушились на Марконе. Марконе сделал отчаянный ход и швырнул телекинетический удар себе под ноги. Магия потрясающая вещь, но физика есть физика. Направьте некоторое усилие на землю, и земля вернет это усилие обратно вам.

Марконе вырвался из-под обвала расколотого бетона, полетел под углом примерно в двадцать градусов и плюхнулся на добрых пятьдесят футов в озеро Мичиган.

Бешеный взгляд Титана немедленно рванулся ко мне.

— Грязный маленький воришка Силы, — прорычала Этниу. Слюна и пена капали с обожженной до черепа стороны ее лица, вместе с какой-то равномерно выделящейся желтоватой слизью, когда она неслась ко мне по камням. — Я скормлю тебя Оку.

— Боб! — крикнул я, и схватил Копье, держа его острием над собой.

Облако угольных искр спиралью закружилось вокруг Копья, касаясь крови на наконечнике, как собака, почуявшая запах. Я описал Копьем круг, собирая вокруг него субстанцию духа вместе со своей волей, и пробормотал: «Ventris cyclis!»

Ветер и дух полетели к Титану, слишком быстро, чтобы быть замеченными как нечто большее, чем однородное пятно света, которое трижды стегнуло против часовой стрелки вокруг Титана, а затем вернулось на место, кружащийся циклон пылинок света и твердый стержень моей воли, который окружал их.

Тудумтудумтудумтудумтудум.

Я послал в Копье свою волю, моя собственная сила хлынула вместе с Бобом, вливаясь в его сущность, точно так же, как моя воля могла бы наполнять круг, очерченный мелом или серебром.

Этниу пошатнулась, заслонив глаза, когда свет окружил ее, а затем она издала сдавленный звук и закричала в неприятии, когда круг сомкнулся вокруг нее.

Чародеи — стоящие на страже защитники мира. Во всяком случае, в лучшем своем состоянии. И если какая-то бессмертная тварь заявится сюда Откуда-то Еще, нам будет что сказать по этому поводу. Мы можем противопоставить им нашу волю. Возможно, мы и не победим, но с помощью правильного канала и круга силы мы сможем заставить их прекратить на нас нападать.

Круг замкнулся на Этниу, и вдруг я обнаружил, что нахожусь в противоборстве с уродливой волей Титана.

Это было ужасающее давление, сокрушительная агония всего тела, как будто я внезапно оказался на дне моря. И когда сила этого разума давила на мой, это было словно пытаться удержать вес приливной волны.

Но море уже пыталось смыть мой разум, и я знал секрет противостояния воле сверхъестественных существ. Я мог быть не больше, чем песчинка на берегу этого океана — но, как бы ни было тяжело, океан не мог уничтожить эту песчинку. Пока она была достаточно упрямой, чтобы держаться за другие. Пусть океан и может омывать песок и здесь и там, может биться и бушевать на нем, но когда ярость океана уйдет, и воды снова станут безмятежными, песок останется.

Поэтому я выдержал давление. Хотя мне казалось, что кто-то пытается выжать мой мозг через нос, я удерживал свою волю на Копье и на круге.

Рычащий гнев разъяренного, испуганного Титана заполнил мою голову. Буквально. Ее голос эхом отражался от стенок моего черепа, оглушительный, неотвратимый и очень, очень неприятный.

— Смертный, — ревела она. — Ты думаешь, твоя воля выстоит против моей?

— Очевидно, — проворчал я. — Именно поэтому ты находишься в круге, гений.

Я сделал медленный вдох и глубоким, гулким голосом возвестил: «Этниу, дочь Балора! Я заточаю тебя!»

Титан взвыла и яростно замотала головой, разбрызгивая повсюду частички слюны, слизи и еще чего похуже. Она затряслась, и внезапно ужасная сила обрушилась на круг.

Боб закричал в муках. Искорки начали разлетаться.

— Нет! — воспротивился я и послал свою волю в Копье, вдоль потока искр, все еще связанных с ним, как какое-то причудливое вращающееся лассо. Я напитал знакомого духа силой и волей, борясь с давлением Титана, связывая воедино его нематериальную субстанцию и не давая ей разорвать ее на части.