Поле Битвы

— Мой повелитель! — возвестил Тук-Тук — Я вступил в схватку с врагом!

Топор почти рассек моего генерал-майора на две половинки, но в последнюю секунду сияющая сфера налетела на него — это Лакуна врезалась своим плечом в его, заставляя их обоих уклониться с пути оружия.

— Будь внимательнее, дурачина! — заорала она.

Йотун заметил нас и начал двигаться с неотвратимостью ледника, его ноги были расставлены широко, как у серфера, а топор был с грохотом опущен вниз и волочился за ним, как какой-то бешеный плуг, разрывая улицу с невероятным шумом ломающегося бетона и асфальта, когда он использовал оружие, чтобы замедлить свой чудовищный импульс.

Так, чтобы он мог повернуться к нам.

Земля тряслась от силы самого присутствия Йотуна.

Я тупо таращился, как Брэдли пытается подняться. Баттерс подгонял старушку с детьми, но их лучшая скорость не была даже быстрым шагом, и все они были у Йотуна, как на ладони, совершенно уязвимые.

Правильно. Это делало мой выбор простым.

Самоубийственным, но простым.

Я приготовился к бою.

Мерфи пробежала мимо меня и за мной, когда Йотун заревел и поднял топор, который тащил по улице. Словно в связанный с его вспыхнувшей яростью, топор окутался пламенем. Гигант еще раз взревел, напряг мускулы размером с европейский автомобиль, двигаясь с совершенной техникой, чтобы использовать всю силу своего немыслимо мощного тела — и бросил топор, полетевший параллельно земле, вращаясь, как лезвие газонокосилки.

То, что, должно быть, было по меньшей мере полутонной твердого, острого, горящего металла, вихрем летело прямо в мое гребаные лицо.

Глава 21

Люди часто удивляются, обнаруживая, насколько сильным может быть человек, если он знает, что делает.

Йотун знал, что он делает. Учитывая необузданную силу этого броска, я никак не мог остановить его. Я мог вложить каждую частичку своей силы в щит, и все равно не смог бы заблокировать лезвие топора.

Но я вполне мог отклонить его.

Я призвал свою волю и наполнил ею свой браслет-щит на левом запястье. Он зашипел и исторг блуждающие искры зелено-золотой силы, когда моя магическая энергия встретилась с неподатливостью материала и заклинаниями, вырезанными на медной поверхности браслета. Эта штука нагрелась почти сразу же, как я вызвал мерцающую плоскость перед собой — а затем я упал на колено и наклонил щит назад, далеко назад, образовав между ним и землей угол около двадцати градусов.

Гигантский топор столкнулся с моим щитом во взрыве кинетической и магической энергии. Буквально. Там, где щит и топор встретились, произошел взрыв, и я с запоздалым потрясением осознал, что Йотун вложил в топор значительное количество собственной силы.

Мир побелел и лишился звуков.

Меня отбросило на добрых пятнадцать футов назад, и я врезался в Брэдли, который только начал предпринимать попытки двигаться снова. Рудольф, к несчастью, в результате снова пострадал, какая жалость. Мгновение я лежал оглушенный и наблюдал, как стекла из сотен разбитых окон падают на землю с практически сонной медлительностью. Мой браслет раскалился достаточно сильно, чтобы обжечь кожу, а Зимняя мантия посылала мне импульсы странных покалывающих ощущений, давая понять, что происходит.

Я потряс головой и обвел округу мутным взглядом. Топор попал в мой щит под странным углом и отскочил вверх и влево. Он застрял всем лезвием в чем-то похожем на офисное здание, как будто огромный лесоруб погрузил его туда, прежде чем поплевать себе на руки и приступить к работе.

А, точно. Йотун.

Я воткнул свой посох в землю и поднялся на ноги, тряся головой в попытке заставить проклятые колокола перестать звенеть в ушах.

Как только я встал, земля вздрогнула.

Я поднял глаза и увидел Йотуна, стоящего примерно в двадцати ярдах от меня и хмуро взирающего на меня сверху вниз. Он наклонил свою огромную голову и несколько секунд изучал меня. Затем он пророкотал голосом, таким низким, что едва можно было различать слова:

— Seidrmadr.

Какого черта? Я не отступил и ответил:

— Йотун.

Его брови сошлись в холодном гневе. У него была румяная кожа, грубые черты лица, а глаза в тени шлема казались почти яростного травянисто-зеленого оттенка. С такого близкого расстояния, я мог видеть огромный уродливый шрам вокруг его рта, поблекший со временем, но все же бугристый и неприятный. Рот снова открылся.

— Кто ты и что ты сделал, чтобы я знал, кого убиваю?

Все верно. Викинг старой закалки. Я был признан человеком, достойным сражения, и теперь пришло время бахвалиться, что меня вполне устраивало. За мной были люди, которым нужно было сбежать.

Я оглянулась через плечо, туда, где Брэдли изо всех сил пытался подняться, бережно и нежно прижимая ребенка в своих израненных и кровоточащих руках, и с ужасом понял, почему он вообще оказался в этом детском саду.

Это была его дочь.

О, Боже.

Если бы Мэгги была сейчас на улицах, я бы с ума сошел, переживая за нее.

Брэдли, шатаясь, как пьяный, поднялся на ноги и повернулся к Рудольфу, который слабо шевелился.

— Забирай отсюда девочку, — велел я низким напряженным голосом. — Она важнее. О Руди я позабочусь.