Поле Битвы

— У меня их две. Та другая была для тренировки, — невозмутимо ответила она.

— Ты мне никогда не рассказывала про эту.

Ее ухмылка стала шире.

— Конечно же нет, мой любознательный мальчик. Тебе бы захотелось с ней поиграть.

Я прижал руку к своему сердцу и напустил на себя оскорбленный вид.

— Ох...

— Правда ранит, а?

— Drittsekk? — спросил я.

— По-норвежски это значит, хм... «говнюк», — ответила она. Затем взглянула на мое лицо, — Я же коп, Гарри. Есть традиции, которые нельзя нарушать.

Прежде, чем я успел ответить, раздался исполненный паники крик Рудольфа:

— Вы оба, ни с места! Никому из вас, подонков, и сраным мускулом не дернуть!

Я моргнул и посмотрел в его сторону. У Рудольфа был синяк на подбородке, который уже распух до размера упитанной мыши. Он стоял на своих двоих, его шатало, лицо его было бледным, а глаза широко раскрытыми и растерянными. Его костюм был порван, помят и забрызган кровью из того, что казалось его сломанным носом. Но он стоял в стрелковой позиции Уивера, подняв пистолет с того места, где его выронил Брэдли, и направлял его на Мерфи.

— Террористка! — бормотал он. — Ты проклятая террористка!

— Рудольф, — сказала Мерфи, — ты понятия не имеешь, что происходит.

Белки его глаз стали еще больше.

— Ты только что убила кого-то из гранатомета!

Мерфи оглядела павшего Йотуна.

— Что есть, то есть, да.

— Эй, эй, Рудольф, — вмешался я. — Полегче. Полегче. Слушай, нам нельзя долго здесь оставаться. Больше врагов на подходе. Нам всем нужно уходить.

— Заткнись, завали хлебало! — заверещал Рудольф, переводя ствол на меня. — Закрой свою сраную пасть, кретин!

Я начал поднимать руку, чтобы направить на него волну силы и вырвать пистолет из его руки — но не смог сделать этого.

Я посмотрел на свою руку. Она меня не слушалась. Я не мог сказать наверняка, что происходит за облаком статического покалывания, заполняющего мою нервную систему. Господи, это же было то самое плечо, которое я снова вывихнул. Будучи не в состоянии почувствовать боль от травмы, я даже не заметил этого.

— Рудольф! — с непререкаемой властью в голосе сказала Мерфи. — Мы пытаемся тебе помочь. Иисус, Мария и Иосиф, парень, хотя бы убери палец со спускового крючка.

Рудольф снова навел оружие на Мерфи и начал визжать тонким голосом, тыкая стволом вперед, для выразительности:

— Мне не нужны твои...

Пистолет выстрелил.

Пустой гранатомет упал на улицу с металлическим звоном, забрызганный алым.

Мерфи свалилась, как подкошенная.

Глава 22

Рудольф стоял там, ошарашенный резким звуком. Он посмотрел на пушку. Затем на Мерфи.

— Что? Что?

— Врача! — заорал я, бросаясь вперед. — Врача! Врача!

Мерфи лежала на улице позади своего мотоцикла. Одно колено было подогнуто так, что она лежала на голени. Пустой гранатомет все еще покачивался там, где упал.

Я склонился над ней. Ее глаза были широко открыты, когда она смотрела вверх.

Очередная вспышка Ока на краткий миг окрасила мир алыми тонами.

Мне было плевать.

Я разорвал на ней куртку и рубашку.

Пуля попала ей в шею, на четверть дюйма выше ее кевларового жилета. Она не прошла навылет. Войдя в тело, она начала отскакивать внутри, и вышла из-под ее левого уха, оставляя за собой след изувеченной плоти. Кровь фонтаном хлынула из раны.

— Кэррин, — произнес я. — О Боже.

Я сорвал с себя пыльник, торопливо стащил через голову рубашку, свернул из нее подушку и прижал к зияющей ране. До тех пор, пока я не пытался двигать плечом, моя раненая рука немного функционировала. Я мог использовать обе руки.

— Врача!

Столько крови. Она насквозь пропитала мою рубашку.

Я услышал, как кто-то бежит в нашу сторону.

— Кэррин, я здесь, — умоляюще говорил я. — Помощь на подходе. Держись.

Она закашлялась кровью.

— Гарри, — сказала она.

Ее губы покраснели от крови, когда она произнесла мое имя.

Ее голос был прерывистым.

— Я здесь, — повторял я. На нее было тяжело смотреть. Мир поплыл перед глазами — Я здесь.

Вокруг ее золотых волос образовалось маленькое кровавое озеро.

Бегущие шаги внезапно замерли.

Мерфи издала несколько булькающих, задыхающихся звуков

Я посмотрел наверх и увидел Уолдо Баттерса, остановившегося в десяти шагах от нас и не сводящего глаз с Мерфи.

По его лицу все было понятно.

— Нет, — причитал я. — Нет, нет, нет... Кэррин? Давай же, Кэррин!

Мгновение она смотрела на меня, уголки ее глаз сморщились, и она слабо улыбнулась. Лицо ее стало серым. Губы посинели.

— Только не от тебя. От тебя мне больше нравится «Мерф».

— Хорошо, — всхлипнул я. Мне едва удавалось выдавить из себя эти слова. — Мерф.

Она потянулась своей рукой через грудь и слабо коснулась моей руки.

— Гарри, — прошептала она. — Я люб...

Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог отвести взгляд. Я почувствовал, как начинаю заглядывать ей в душу.

И я увидел, как погасло пламя свечи.

Ее глаза стали пустыми. Просто пустыми, как окна заброшенного дома. Вот ее тело задыхалось, напрягалось, а лицо выражало боль и смятение.

А затем...

Остался лишь пустой дом.

— Нет, — повторял я. — Нет, нет, нет.