Поле Куликово (СИ)

Маленький смерч прошёл сбоку, приминая траву, пересёк дорогу, взвихрив пыль, выгнал из ковыля пару стрепетов. Провожая птиц взглядом, Мамай ощутил на лице первую каплю дождя. Через минуту они забили по дороге, поднимая фонтанчики пыли; в степи стало сумрачно; дорога, намокая, почернела, пыль стала грязью. Со шлема потекла вода, забираясь под кольчугу, холодком струилась по телу, шёлковый халат повис на плечах. Мамай словно не замечал дождя, он гнал коня тем же аллюром, лишь свернул на травяную обочину, чтобы не грязнить ног лошади. Мамай - полководец, профессиональный воин, ему всегда выпадало больше лишений, чем простым всадникам. Летний дождь для Мамая - удовольствие, но он может подпортить праздник. Приезд повелителя в тумен - не только проверка. Да, будет смотр, но будут и состязания батыров, джигитовка, скачки, стрельба из луков, будут атаки конных сотен, будут воинские песни и пляски, будут награды. Отличившиеся получат право выступить вскоре перед шатром правителя Орды.

Туча пронеслась, сумрак рассеялся, солнце заблистало ярче, защебетали птицы, от лошадей повалил пар, и железная одежда всадников, высохнув, накалилась. Кони и люди дышали испарениями, но Мамай не умерил аллюра, он ничего не замечал, погружённый в своё...

Воины тумена собрались на равнине; шесть тысяч всадников с заводными конями построились полумесяцем; в середине фигуры поставлены шатры для Мамая и его свиты. Со времён Чингисхана считалось, что тумен должен состоять из десяти тысяч всадников, но постепенно тумен (тьма) стал административной единицей, и его численность колебалась от пяти до пятнадцати, двадцати и даже более тысяч. Воины тумена с жёнами, детьми, рабами и скотом образовывали улус, находившийся в собственности мурзы. Величина улуса часто зависела от хитрости и силы господина - приобретает он новых людей, богатства и земли или теряет. В военное время Мамай часто объединял мелкие улусы и не упускал случая поставить в такой объединённый тумен темником своего человека. Сильный темник нередко сносил головы князьям-улусникам, сам становился мурзой, господином большого улуса...

Воинственный клич встретил приближение повелителя. Трубы пропели "Внимание и повиновение!", от сотни всадников на вороных конях отделился сухощавый наян в блестящем ребристом шишаке с пером ворона, в тёмном халате поверх байданы. Остановив лошадь, склонился ниже гривы, показывая спину, и так ждал приближения повелителя. На огромном жеребце он казался со спины юношей, но это был один из старейших военачальников Орды.

-Говори, Есутай, - приказал Мамай, подъехав на корпус лошади.

Темник разогнулся и сказал:

-Повелитель! Тумен "Крыло ворона" ждёт твоих приказаний.

Мамай скомкал повод, впился взглядом в морщинистое лицо темника. Так ли верно служит Есутай нынешнему повелителю, как служил прежним ханам из царевичей, ни разу не запятнав себя усобицами и тем сохранив голову в тронной чехарде? Такие люди - удобны правителям, ибо принимают всякого, кто вскарабкается по трупам на вершину власти, но они - удобны и врагам существующих правителей.

-Почему я не вижу седьмой тысячи? Почему в других тысячах я вижу неполные сотни? - спросил Мамай, предвидя ответ, но желая показать зоркость своих глаз, напомнить, что он вышел не из лежебок-царевичей, мало смыслящих в войске.

-Седьмая тысяча несёт охранную службу и ведёт разведку, как ты приказал, на удалении дневного перехода. Ты видишь другие неполные тысячи, потому что одну сотню я послал захватить племя чернобородых людей, ворующих коней и скот. Эту сотню ждут к вечеру. Часть людей я послал к гуртам; нынче режут много баранов и готовят угощение воинам в честь твоего приезда. Имеются также заболевшие.

-Много ли - заболевших?

-Примерно две сотни в тумене.

Мамай нахмурился.

-Ордынцы изнежились в богатых юртах и разврате городов. Они уже - не волки, а сытые домашние псы, которые подыхают, если хозяин выгонит их в поле. Но я снова сделаю их тощими волками, и от воя стаи содрогнутся правители и народы.

-Это будет благом для нас, - заметил один из сопровождающих мурз.

-Тех, что теперь заняты работами, ты, Есутай, представишь на смотр моим людям не позже завтрашнего дня.

Темник поклонился, Мамай скрыл усмешку. Бывший темник, он знал, кого в день смотра посылают за неотложным делом - самых худых и глупых воинов, у кого - не в порядке оружие и снаряжение, заезженные и хромые кони, кто хуже других обучен воинским приёмам. За них Мамай спрашивает с начальников по всей строгости правил о смотре войск перед походом и в походах. А уж с этого ставленника Хидыря спросит вдвойне. Стар - Есутай для великих дел, начатых Мамаем, да и выдвинут он был не по уму, а за храбрость и спасение в бою жизни хана. Есутаю пора греть кости в родовой юрте...

Руки Мамая перебирали повод.