Поле Куликово (СИ)

Первая тысяча была отборной. Рослые плечистые всадники от двадцати пяти до тридцати пяти лет, безбородые, вислоусые, с угрюмыми глазами. Все, как один, - на широкогрудых вороных лошадях в тёмной сбруе, горящей медными бляхами, в чёрных кольчугах и стальных чернёных шишаках, украшенных вороньими перьями. Во всём тумене были кони лишь тёмной масти - от вороных до бурых и мышастых. Ни серых, ни буланых, ни каурых, ни саврасых или соловых здесь не было, недаром тумен назывался "Крыло ворона". Мамай обычно посылал его ломать последнее сопротивление и преследовать разбитого противника, поэтому воинам тумена доставалось немного военной славы; они хоронили разгромленную армию врага. Первая тысяча "Крыла ворона" на вороных скакунах считалась своеобразной гвардией темника, его постоянным резервом, в неё входила и личная сотня Есутая, которая теперь заняла место на правом крыле тумена. Её Мамай лишь окинул взглядом и проехал мимо - тем он выказывал своё доверие к старому военачальнику. Он остановился перед третьей, соскочил с коня, бросив повод нукеру. Место подле Мамая темник уступил начальнику тысячи - свой отряд показывать должен он. С темником Мамай будет говорить после смотра.

В строю воины не должны были кланяться и простираться перед правителем, они лишь замирали при его приближении, опуская головы. Перед каждым на чистых потниках, кошмах, попонах было разложено оружие: саадаки, состоящие из лука, налуча, колчана со стрелами, мечи в ножнах, щиты, копья с железными крючьями, длинные булавы, лёгкие пики, ременные и волосяные арканы, железные наконечники для стрел, запасные тетивы. Каждый двадцатый всадник вместо лука имел лёгкий стальной арбалет с деревянным прикладом, поражающий бронированного воина на триста пятьдесят шагов, а незащищённого - на шестьсот с лишним - в полтора раза дальше, чем из лука. Рядом было разложено снаряжение: седло, два турсука - для воды и пищи, палатка, кожаные сумы для зерна, топор, сито, шило, оселок и пилка для заточки стрел, хомутные и швейные иглы, клубки ниток и дратвы, вар, куски ваты и ткани для перевязывания ран, у иных - глиняные сосуды с самодельными снадобьями - ими не запрещалось пользоваться, хотя в войске были лекари.

Глаза Мамая перебегали с предмета на предмет, изредка он приказывал подать ему меч, лук, колчан со стрелами, седло или топор, хватал, проверял, остро ли отточено лезвие, туга ли тетива, нет ли шаткости в насадке копий и топоров, испытывал на разрыв прочность дратвы и ниток и бросал на место, пряча руки за спину. Время от времени подходил к лошадям - у каждого воина их было по две, - кошачьим движением скользил от храпа к надглазьям, по шее к груди, лез под мышки и в пах, заставлял животное сгибать стопу, осматривал копыто. Лошади цепенели, едва он их касался, и лишь когда отходил, начинали всхрапывать и дрожать от запоздалого ужаса, рождённого прикосновением этих рук.

Лицо Мамая оставалось непроницаемым, но для нукеров его молчание было добрым знаком. Да и нет пока причин для гнева. Снаряжение всадников находилось в лучшем состоянии. Оружие было собственностью Орды, в мирные дни оно хранилось в складах и выдавалось воинам лишь на время походов. Этот порядок, заведённый в давнее время Чингисханом, Мамай восстановил и поддерживал, лишая подвластных мурз возможности использовать ордынские мечи против правителя.

Он потребовал коня, объехал всю тысячу между рядами сотен, потом созвал проверяющих.

-Что вы скажете об этом отряде моего войска? Нет ли в нём ленивых тарбаганов, которые берегут доверенное им оружие меньше, чем зрачки своих глаз? Нет ли таких, которые выступили в поход на слабосильных и испорченных конях? Нет ли таких, в чьих тороках вы не обнаружили хотя бы малого предмета из тех, что перечислены мной в приказе о подготовке к походу? Нет ли нерадивых начальников, чьи глаза разучились видеть непорядок, чья плеть забыла, когда она гуляла по спине лентяя?.. Отвечайте!

Старший нукер сказал:

-Повелитель, нам не в чем упрекнуть эту тысячу. Они могут выступать в поход сегодня.

Что-то вроде облегчения прошло по лицу тысячника, и это не скрылось от Мамая.

-Я верю тебе, - сказал нукеру, - но я должен убедиться, что ты не ошибаешься.

Он почти подбежал к первому десятку, ткнул рукой:

-Ты! Говори: где - твоё место в походе?

-Третье после начальника, в правой колонне.

-А твоё? - Мамай ткнул в другого.

-Последнее в колонне десятка с лошадью, навьюченной имуществом десятника.

Мамай спросил каждого, никто не повторился, и ответы дали картину правильного походного строя десятка. Перешёл в другую сотню, ткнул в плечистого, насторожённого воина.

-Ты! Защищайся! - и схватил лежащее на кошме копьё, отступил на несколько шагов. - Ну!..