Поле Куликово (СИ)

Воин поднял щит, бросил взгляд на своего начальника, но копьё в руке Мамая уже метнулось вперёд, воин едва успел прикрыться, как остриё копья пробило бычью кожу щита, лишь крюк задержал его движение и спас воина от раны. Покрывшись потом, тот отскочил, позади захрапели лошади, Мамай, обнажая меч, прыгнул вперёд, наступил на хвост копья, щит вылетел из рук его противника, и сверкающее полукружье сабли едва не задело голову воина. Вырвав меч, тот с трудом отразил новый удар, защищаясь, отступал всё дальше, а двое телохранителей с обнажёнными клинками двигались по обе стороны, готовые вмешаться. Ряды спешенных всадников нарушились, каждому хотелось увидеть этот поединок, Наконец, ярость начала охватывать воина, он упёрся, его удары стали короче, жёстче, глаза сузились, налились злобой. Мамай всё ещё теснил его, пока боковой удар не заставил Мамая отпрянуть.

-Собака! - крикнул тысячник, хватаясь за меч. - Тебе сказано - "защищайся"!

-Нападай! - взвизгнул Мамай и прямым разящим выпадом заставил противника шарахнуться. - Прочь, шакалы! - Это уже относилось к подступившим телохранителям, они чуть попятились, однако ещё сильнее насторожились.

Поостыв, отступая под непрерывными ударами, воин, наконец, стал соображать, что его дело - плохо: либо Мамай зарубит его, либо он ранит Мамая, и тогда его растерзает стража. Обезоружить Мамая он тоже не мог - такое ему не простится, да и сделать это нелегко: враг - силён. Теснимый, прижатый к стене безмолвных зрителей, мокрый с головы до ног от ужаса, воин призвал на помощь Бога, его рука ослабила хватку, меч, звеня, отлетел в сторону, воин рухнул на колени.

-Пощади, великий!..

Лишь этот крик удержал занесённое оружие, ярость отхлынула, Мамай шагнул к поверженному, ударил мечом плашмя по его плечу.

-Встань!.. Ты - смелый и ловкий боец. Ты не растерялся от внезапного нападения. Ты не побоялся обнажить оружие против повелителя, выполняя его приказ. Ты бился зло и умело, и ты выпустил меч потому, что перед тобой был твой повелитель.

-Великий! Ты победил меня не высоким именем, а своей силой и искусством!

Усмешка искривила лицо Мамая.

-Мои воины стали такими же льстивыми лисами, как придворная челядь? Будь на моём месте другой, разве ты не зарубил бы его?

Страх потерять голову сделал воина красноречивым.

-Великий! Будь на твоём месте равный тебе боец из простых всадников, я всё равно был бы побеждён. Убей меня за то, что не смог удержать меча, который ты мне доверил. Но, клянусь Аллахом, я сделал всё, чтобы удержать его.

Это была та ложь, которая составляет лучший вид лести, понятной лишь искушённым. Владыки, окружённые подхалимами, любят искреннюю лесть.

-Встань! - повторил Мамай. - Назови мне своё имя.

-Моё имя - Кутак. Пусть оно тебя не удивляет. Так меня прозвали ещё родители.

Мамай усмехнулся, и по лицам окружающих проползли ухмылки.

-Отныне тебя будут звать "Храбрый Кутак", - сказал и засмеялся.

По рядам воинов прокатился смех. Мамай вначале хотел выдать своему поединщику за пережитый страх полцены лошади, но имя воина подсказало ему остроумную выходку. Звание "храбрый" ценилось в войске выше денег, ибо давало многие привилегии, как и другие звания. А этот случай ещё и прославит в Орде остроумие правителя. Находившийся в свите писец раскрыл золочёную книгу, воин упал на землю, и слёзы хлынули из глаз.

-Великий! Я буду грызть твоих врагов, как твой верный пёс.

-Грызи их злее, Храбрый Кутак. - Мамай, смеясь, повернулся и пошёл в другую сотню. Он вдруг как-то спокойно вспомнил, что в двухсоттысячном войске Железного Хромого нет бойца, равного по силе Тимуру. И это - не легенда. Однако сила полководца всё-таки - в голове.

В соседней сотне его внимание привлёк воин, перетянутый по талии чернёным серебряным поясом. Его лицо, чисто выбритое, было не так скуласто и смугло, как у других. И нос - прямой, и брови - вразлёт, и глаза, большие, серые, смотрят весело. Его мать или бабка была полонянкой из какой-то славянской земли. Хотя ордынские законы требовали систематической смены гарнизонов в покорённых странах, а полонянок следовало брать в наложницы, но не в жёны - чтобы ордынский народ не растворился в других народах, - людей с такими лицами в Орде становилось всё больше. И что удивительно - "чистая" ордынская раса уступала этим болдырям, которые отличались умом, силой и красотой. Девушки в Орде засматривались на болдырей, мужчины любили болдырок. Правда, находились блюстители крови, которые плевались болдырям вслед, но Мамай к их числу не относился. Повидавший многие народы, он не считал своих безупречным племенем. Они - прекрасные воины, а главное - сила, что вознесёт его над миром, и только поэтому он ставил их выше других. Но кто верно служил Мамаю, ничем не отличался для него от чистокровного ордынца, будь он хоть цыганом.

-Покажи мне твой лук, - распорядился Мамай.