Поле Куликово (СИ)

Четвёртая и соседние с ней тысячи не походили на первые две. Кони здесь были разномастные - карие, бурые, тёмно-гнедые, тёмно-рыжие. В большинстве взятые из полудиких табунов перед походом, ещё плохо объезженные, они толклись, визжали, грызлись, и над местом смотра стоял шум. Эти лошади выглядели неказисто, но они и были монгольскими лошадьми, которые сделали непобедимым войско Чингисхана. Они сутками идут под седлом той же спорой рысью, какой начинали свой бег; ни летом, ни зимой для них не требуется фуража - они находят корм в иссохшей степи, в снежных просторах, в лесу. Если воины и подкармливали их зерном, то лишь перед большими сражениями и при избытке фуража. Живучесть лошадей давала живучесть всадникам. Вдали от своих тылов, лишённые воды и пищи, они прокалывали жилы коней, и пили их кровь. Таким образом, ордынские всадники могли питаться до десяти суток, сохраняя силы. Поэтому они проходили повсюду. Правда, на малорослых степных лошадях опасно идти на прямое столкновение с тяжёлой конницей врага. За то на них можно стаей кружить вблизи броненосной армады, осыпая её стрелами, налетая и отскакивая, заманивая в засаду отряды, не давая врагу ни минуты отдыха, изматывая его до предела, когда он дуреет, и остаётся лишь опрокинуть его ударом свежих сил. Конь и лук - вот сила ордынского воина, а меч и копьё - лишь помощники ей. И его тактика - по преимуществу тактика волка, который может дни и ночи по пятам преследовать тура или лося, не давая ему ни есть, ни пить, доводя жертву до бессилия, чтобы в удобный момент вонзить клыки в горло...

На доспехах всадников здесь - всюду кожа, какая идёт на подмётки. И люди здесь помельче, посуше, повертлявей - полуголодное племя табунщиков, пастухов, мелких ремесленников, наёмных работников, посланных мурзами в войско, выставленных по обязательному набору - один воин с лошадьми и полным снаряжением от шести кибиток. Впрочем, Орда Мамая почти вся поднялась на войну. В мирное время несли военную службу лишь первые две тысячи тумена, воины получали в них за то особое жалованье. Другие работали и кочевали в улусе Есутая. У большинства кочевников имелись рабы, но и они не были свободными, ими владели мурзы и наяны - теперешние десятники, сотники, тысячники. Наяны же были вассалами Есутая, а над Есутаем стоял великий хан. Мамай мог лишить Есутая воинского сана, но лишить власти над улусом, отнять землю, людей и скот было не в его силах. Мурзы оберегали свои права, улусники восстали бы против повелителя, который нарушил освящённое веками право собственности. Будь над Есутаем "принц крови", Мамай мог убрать неугодного военачальника своими руками или руками господина - ведь царевич располагает личностью своего наяна,- но в том-то и дело, что хан Хидырь подарил своему любимцу улус, оставшийся без господина. Есутай был и темником, и улусником-правителем. С такими темниками-улусниками враждовать тяжело.

Мамай объезжал четвёртую тысячу, и его глаза всё больше сужались, в лице появилось тигриное, он походил теперь на крадущегося зверя, который видит стадо, но ещё не выбрал жертвы. Мамай натянул повод, ткнул рукой в широколицего воина с вывернутыми ноздрями.

-Ты! Покажи мне твой лук.

Воин сорвал налуч, согнувшись, протянул оружие.

-Та-ак... - прошипел Мамай, разглядывая потрескавшийся слой лака на излучине. - Всем показать луки!

Помощники Мамая обнаружили в сотне около двух десятков луков с повреждённой защитой, приволокли виновных.

-Твоя сотня, - Мамай повернулся к начальнику, - проиграет бой вражеским стрелкам, потому что луки сегодня намокли, а завтра их иссушит солнце. Вслед за твоей сотней бой проиграют тысяча и весь тумен. Из-за двух десятков паршивых свиней войско будет разбито.

Сотник затрясся.

-Повелитель, смилуйся!.. Мы только вчера покрывали луки лаком, который доставили люди, снабжающие войско. Мы покрывали по всем правилам, клянусь Аллахом!

-Ты больше - не сотник. Я пришлю сотником моего воина. А людей, снабжающих войско, велю допросить вашему тысячнику, - он кинул взгляд на бледного сивоусого наяна. Это был старый и преданный воин, Мамай когда-то велел выдвинуть его. - Слышишь, тысячник? Залей им глотки кипящим варом, если лак - подменён или разбавлен. Всем же, у кого оружие - не в порядке, назначаю по двадцать плетей. Тем, у кого недостаёт предмета в снаряжении, - по десять плетей, хотя бы это была иголка.