Поле мечей. Боги войны

Помпею придется дать солдатам отдых, или люди начнут валиться с ног. Лабиен изо всех сил старался погасить раздражение, а Помпей все ехал и ехал вперед, словно не подозревая о состоянии окружающих. Лабиен не собирался учить начальника, но пришла пора остановиться на ночлег – без отдыха они легко потеряют преимущество.

Топот копыт вывел обоих из раздумья.

– Неприятель остановился, господин! – доложил всадник. – И к нам скачет малый отряд.

Помпей поднял голову, как собака, учуявшая дичь.

– Сколько? – спросил он.

Даже в темных сумерках было видно, что разведчик едва держится в седле, – до того он замерз. Лабиен подъехал и взял поводья из окоченевших пальцев.

– Командующий хочет знать, сколько в этом отряде человек, – пояснил он.

Разведчик поморгал, пытаясь собраться с мыслями:

– Трое, господин, и у них мирный флаг.

– Разбивайте лагерь, Лабиен, – отдал Помпей долгожданный приказ. – К тому времени как явятся посланцы – чтобы были стены. Разумеется, они все до мельчайших подробностей доложат Цезарю. Так пусть они ничего не увидят. – Командующий помолчал и выпрямился, стараясь скрыть плохое самочувствие. – Пришлите моего лекаря. Мне нужно немного лекарства, успокоить желудок.

Лабиен разослал приказ остановиться на привал. Для пятидесяти тысяч солдат, даже усталых и замерзших, не нужно много времени, чтобы возвести стены лагеря. Многочисленные походы сделали свое дело – Лабиен с удовольствием наблюдал, как один за другим выстраиваются кварталы. Стук топоров по дереву для римского военачальника привычен не меньше, чем шум битвы. Лабиен постепенно расслабился. Помпей слишком поздно приказал остановиться, и часть работы придется доделывать в полной темноте. Могут быть несчастные случаи. И все же Лабиена гораздо сильнее беспокоили трое, посланные Цезарем для переговоров. Что можно обсуждать, когда дело зашло так далеко? А о капитуляции говорить рано: не брошено еще ни одного копья. Лабиен наморщил лоб – не выслать ли навстречу несколько конных воинов? Пусть трое всадников просто исчезнут. Если тела хорошенько спрятать, никаких последствий не будет. Помпей решит, что это очередная уловка Цезаря, попытка затянуть время. У Лабиена есть верные люди, на которых можно положиться. Под покровом темноты его солдаты перебьют малочисленный отряд, а потом никто и не вспомнит об исчезновении посланцев Цезаря. А попади они в лагерь – кончится тем, что Помпей станет еще сильнее бояться врага. Уверенность командующего в себе, столь привлекавшая Лабиена при их первых встречах, пропала начисто, стоило Цезарю захватить Орик. Помпей болен, он часто прижимает к животу ладонь. Вдруг хворь окажется сильнее его? Командующий сильно сдал, а Лабиен, как заместитель, в случае чего должен занять его место. Так далеко Лабиен не заходил даже в мечтах.

Лабиен уже собирался позвать своих верных людей, но тут появился один из разведчиков. Посланцы, сообщил он, находятся от лагеря на расстоянии мили, и теперь их провожают сюда. Лабиен раздраженно махнул рукой – пока он раздумывал, время оказалось упущено. Быть может, в том и заключается тайна пресловутой гениальности Цезаря – поступать таким образом, чтобы все из кожи вон лезли, стараясь разгадать его планы? Эта мысль вызвала на лице полководца кривую ухмылку. «Неужели, – думал он, – я окажусь не лучше Помпея?» Но, глядя на кварталы строящегося лагеря – римляне возят с собой города! – Лабиен отогнал сомнения прочь. Какую бы смекалку ни проявлял Цезарь в сражениях – ему не приходилось драться с римскими легионами. Война в Галлии не могла подготовить узурпатора к встрече со столь сильным противником.

К тому времени как из темноты появились трое вражеских всадников, лагерь был почти готов. Легионеры прокопали рвы, возвели насыпи высотой в два человеческих роста. На мили вокруг не осталось ни одного дерева – их вырубили, обтесали, распилили и воткнули в частокол. Земляные валы, покрытые дерном, служили защитой от огня и вражеских метательных снарядов. За несколько часов почти из ничего возникла крепость – островок цивилизации в дикой глуши. Кругом стояли факелы в железных подпорках, окрашивая ночь в мерцающе-желтый цвет.

До Лабиена донесся запах жареного мяса; в пустом желудке громко заурчало. Но сейчас у него не оставалось времени заниматься собой, и он заставил себя позабыть о голоде.

Посланцы Цезаря двигались сквозь строй конных разведчиков; Лабиен разглядел доспехи центурионов с эмблемами Десятого. Цезарь прислал к Помпею не простых солдат. Им приказали ехать через оцепление медленным шагом, причем каждому к спине приставили острие меча. Лабиен, прищурившись, изучал гостей. По его приказу их спешили и окружили, и он, неспешно шагая по мерзлой земле, направился к ним.

Посланцы обменялись взглядами, и тот, что раньше ехал впереди, заговорил.

– Мы пришли по приказу Гая Юлия Цезаря, консула Рима, – заявил центурион.

Он стоял спокойно, словно вокруг не было людей, готовых изрубить его в куски за любое резкое движение.