Полесские робинзоны. ТВТ

- Ну, нет! - усмехнулся Виктор. - Лучше уж вы потерпите до завтра без еды. Никакой беды вам от этого не будет. Мы тут больше голодали, а ничего с нами не случилось.

Пленные попытались было еще доказывать, что бояться хлопцам нечего, - мол, развязан будет лишь один, а против него двое вооруженных, - но друзья и слушать не хотели.

Тогда самый голодный без всякой хитрости попросил:

- Дайте мне в рот хоть кусочек.

- Это другое дело! - согласились хлопцы и всунули ему в рот кусок мяса. Потом по просьбе других дали и им. Некоторые отказались. Тяжело раненному предложили хлеба и сала, но он лишь попросил пить.

Мирон взял жестянку и побежал к бобровому ручью. Когда напоил больного, захотели пить и здоровые. Пришлось бежать.

- Вы бы взяли вторую жестянку и сходили вместе, - предложил один из врагов.

- Спасибо за совет! - насмешливо ответил Виктор.

Виктору тоже дважды пришлось бегать к ручью, пока они напоили всех. Тогда появилась новая просьба:

- Дайте покурить. Возьмите в наших карманах папиросы и спички.

Виктор достал папиросы, сунул в рот каждому по одной и поднес огонь. Мирон забеспокоился, как бы и друг не закурил: ведь соблазн не малый! А Виктор действительно уже смотрел на папиросы в своих руках, взял одну, покрутил, разглядывая…

Мирон решил спасать друга. Тихонько взял из его рук папиросы и сказал:

- Послушай меня, Витя, потерпи! Столько времени прошло, ты уже отвык. Стоит ли опять начинать?

Тон Мирона был такой дружеский, такой искренний, что Виктор улыбнулся и сказал:

- Ладно, не буду!

Тяжело раненный часто просил пить, и хлопцы приносили ему воду. Не отказывали и здоровым. Потом пленники требовали курить, начинали выдумывать новые просьбы, в которых нельзя было отказать…

Одним словом, хлопот хватило до самого вечера. И чем темнее становилось, тем тревожнее. Хотя и не жалели сучьев, но все же не каждое движение пленников можно было заметить в сумерках. А друзья помнили, как Савчук сидел утром с жердью, хотя сам был уже освобожден.

«Что, если и теперь так же сидит кто-нибудь из них?» - думали оба. И время от времени проверяли пленных.

- Чего вы лезете каждую минуту? - злились те. - Попробуйте сами освободиться, когда вас так скрутят. Правду говорят: заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет!

Не очень приятно было слушать такие слова, но хлопцы не обижались: быть может, они и действительно слишком стараются, но в таком деле излишняя осторожность и бдительность не мешают.

В этом они убедились вскоре же.

Самым спокойным пленником был раненный в руку. У него были связаны только ноги. Он сидел, опустив голову, и ни на что не обращал внимания. Даже не просил ни есть, ни пить. Здоровая рука его была подсунута под колени. Потому, что он вел себя спокойно, хлопцы не проверяли, хорошо ли связаны у него ноги. И вдруг Виктор заметил, что здоровая рука пленника все время вздрагивает. Подошел, посмотрел и крикнул:

- Эге! Этот номер не пройдет!

Оказалось, что тот пальцами здоровой руки и щепочками ухитрился развязать веревку на ногах. Пришлось здоровую руку бандита прикрутить к его ногам.

Друзья еще раньше договорились, что ночью будут сторожить вместе, а не по очереди.

- В такой компании боязно оставаться одному даже тогда, когда все связаны, - решили они.

Оба остались на страже и после того, как все бандиты уснули. Уткнувшись головой друг другу в спину, враги храпели на весь лес.

- Пить! - послышался голос раненого.

Взяли жестянку - воды нет. Неужели ради этого мерзавца идти в темноту за водой? Но раненый тяжело дышал, стонал, и у хлопцев не хватило духу отказать ему. Виктор побежал к ручью.

Мирон остался один. Жутко ему стало. Все вокруг казалось каким-то мрачным. Бандиты, кажется, начали шевелиться, трястись, хотя в то же время храпели так, что эхо по лесу шло.

Когда Виктор вернулся, Мирон прошептал:

- Больше по воду не ходи. Может, этой хватит, а нет - пусть терпит. Мне показалось, что они почему-то дергаются. А спят даже слишком крепко. Никто из них за все время не повернулся на другой бок. В таком неудобном положении трудно пролежать долго.

- Надо посмотреть! - решил Виктор. Подошли к одной паре, дотронулись.

- А? Что? Кто здесь? Пошли к черту! - послышался сонный голос.

Пощупали веревки - мокрые, лохматые!

- Ах, чтоб вам треснуть! - вскрикнул Виктор. - Это они грызут один у другого веревки. Сейчас же раздвиньтесь! Ну! Стрелять будем! Раз… два… - он поднял револьвер.

Пленники расползлись в стороны, злобно ворча:

- Вот чертовы дети!

Пришлось проверять всех. У двоих веревки оказались слюнявыми и погрызенными. Еще бы час-другой, и дело могло принять плохой оборот. Друзья затянули путы и разместили бандитов так, чтобы они не лежали рядом.

Ночь тянулась медленно, долго. Все казалось, что бандиты опять придумывают каверзы. Теперь они не храпели больше и не лежали так спокойно, как раньше, а часто ворочались с боку на бок. Хлопцы зорко следили, чтобы они не сближались, и все время покрикивали:

- Отодвинься!… Дальше!…

Потом все утихло.

Было уже далеко за полночь, когда друзья почувствовали странный запах, будто от подгоревшей одежды.