Полесский шаман

— Так у нас леса готового вагон и маленькая тележка. Зачем столько денег терять? Продайте его по нормальной цене.

— Это все время. Не хочу его терять. Время — деньги. Мне еще нужно успеть до зимы закрепиться на новом месте. Нет уж. Пусть новый владелец хвосты подчищает.

— Куда думаешь рвануть, Викторович? — спросил Гена.

— Туда, где много леса. У жены есть выход на Канаду. Попробует там. А я двину на Россию. Там леса много. Гораздо больше, чем желающих приложить руки. И налоги божеские — всего тринадцать процентов! Попробуем. Где лучше, там и останемся. Ладно, айда во двор. Сразу всем объявлю.

Он взял сумку, и направился во двор. Мы вышли следом за ним.

— Итак, — обратился он к собравшимся. — Все, наверное, уже в курсе, что мы закрываемся. Так что сегодня ваш последний рабочий день у меня. Завтра здесь уже будет новый хозяин. Кто желает, можете обратиться к нему по поводу работы. Я думаю, не откажет. На сегодня можете быть свободны. Сделайте себе выходной. Вот здесь ваша зарплата, и еще кое-что в придачу, в благодарность за службу.

Он достал из сумки подписанные конверты, и принялся кидать нам в руки.

— Мама-миа, — протянул Леник, заглянув в свой. — Вот это благодарствую! Дай бог вам, Юрий Викторович, здоровья. Кстати, а обед сегодня будет?

— Да вроде должен быть еще, — ответил Гард.

— Ну, тогда я, пожалуй, здесь еще малость потусуюсь.

Сергей сунул свой конверт в карман, не заглядывая внутрь. Я сделал так же.

Несмотря на то, что Гардей отпустил нас, никто не собирался уходить. Оно и понятно. За все время мы стали единой семьей, и сегодня наш последний день вместе. Завтра кто-то придет на мол, кто-то нет. Только сейчас я понял, насколько дороги мне стали каждый из них. Мы сидели в вагончике тесным кругом и болтали без умолку. Такого веселья и панибратства не было ни разу за все время работы у Гарда.

Пронзительный гудок известил нас, что обед прибыл по расписанию. Против обыкновения, Леник не ринулся сломя голову наружу. Задумчиво глядя на нас, он предложил:

— Мужики, а давайте вечером соберемся у костра.

— И без бухла, — дополнил кто-то.

— Согласен. Один вечер я потерплю.

— А чего ждать, — сказал Сергей. — Давайте уж сразу, после обеда.

— Идет.

— Заметано.

Обед был просто шикарный. Матрона Павловна была уже в курсе, и постаралась на славу. Всего понемногу — сборная солянка. Запеченные крылышки, жареное мясо на косточке. Несколько салатов, включая праздничный — оливье. Тушенная со специями картошечка и малосольные маленькие корнишоны. И пирог, куда Павловна не пожалела повидла, на сладкое.

— Словно последний ужин приговоренного, — набитым ртом прогудел Леник.

— Ешь. Смотри, не подавись, — ответила Павловна.

— Ага, счас. Только спросить хочу, — не унимался тот, — Павловна, подкинь до деревни, а?

— Подкину, ежели молчать будешь.

— Все молчу, — быстро заткнулся Леник.

После обеда мы вымыли посуду в песке. Серега поставил ее на привычное место. Немного задержался, перед тем, как покинуть вагончик.

— Прощайте, мои дорогие вилки и ложки. Прощай, моя дорогая миска. И вы, стулья, прощайте. И ты, диван. Вы служили мне верой и правдой, как и многим другим до меня. Так же верно служите тем, кто будет после меня.

Он еще раз обвел помещение глазами и вышел. Со стороны это могло показаться странным, но я его понимал. Я чувствовал то же самое, просто Сергей выразил все словами. Но стало ясно, Серега не собирается оставаться.

Павловна собрала клунки в ведро. Завела своего железного монстра, и крикнула Ленику:

— Поехали, Станислав!

— Станислав? — спросил я, когда Леник отошел достаточно далеко.

— Его так зовут, — ответил Валет.

— Хм, а Леник тогда каким боком?

— Еще со школы. Как дали ему эту кличку, так и приклеилась.

Атмосфера праздника сохранилась и на природе. Сообща мы набрали всякой вкуснятины. Вместо пива взяли квас, а вместо водки — джин тоник. Оторвались по полной. Начали с анекдотов и закончили языческими плясками возле костра. И в заключение, стали в круг, обнявшись за плечи, и пошли вокруг пламени, как наши предки шли на запад вслед за солнцем.

Наевшись, напившись, наплясавшись, мы пламенно простились друг с другом. Кого-то из них я больше не увижу. А кого-то встречу когда-нибудь, но, увы, это будет уже не то. Мы снова станем чужими.

Домой мы вернулись еще до заката. Серега, как заправский псих, принялся прощаться с домом и остальными вещами. Потом и вовсе вышел вон. Наверное, пошел прощаться с деревьями. А я засел за книгу. Почти все готово, благо я хорошо поработал на выходных.

Серега вернулся лишь перед сном. Ободранный, словно пробирался ночью через густую чащу. Я даже не стал спрашивать. Он постоял, посмотрел на меня, спросил:

— Как книга?

— Почти готова. Осталось еще несколько строк написать, — я бережно взял руки стопку упорядоченных и скрепленных блокнотных листов. Осмотрел с разных сторон. — Не поверишь, самое большое в моей жизни сочинение на тему «как я провел лето».

— Я уже попрощался со всем, что мне дорого, — сказал он, обвел комнату глазами. И снова посмотрел на меня. Несколько длинных секунд. Затем добавил: