Полесский шаман

— Он и так уже помогает. Конечно, он не так силен, как артефакт Иоанна Кормянского, не говоря уже об артефакте Матроны Московской. Но местные старожилы знают, если какая хворь — иди к могиле мати Елизаветы. Помолись, попроси, и все пройдет. Песочек с могилы берут, лечатся. Зачем лишать их всего этого?

— А мати Матрона… В ее храме разве тоже артефакт?

— Разумеется. И очень мощный. Хоть и не удивительно, зная ее биографию.

— Так ты ж говорил, что когда мощи обретают, крестик могут подменить. Настоящий спрятать, а выставить муляж.

— А кто сказал, что артефакт — обязательно крестик? Любая вещь, что была под рукой. Да и в таком серьезном, мощном храме нечего опасаться. Могли и настоящий оставить. Во всяком случае, в храм мати Матроны едут со всей страны — люди, преисполненные самыми сокровенным желаниями и чаяниями. И чудеса случаются.

— Ты не ездил туда?

Сергей покачал головой:

— Нет, и не поеду.

Предвосхищая мой вопрос, он добавил:

— Если я поеду туда, я буду точно знать, где артефакт. Нет, пусть хоть это останется таинством для меня.

Мы помолчали немного. Затем Сергей показал рукой на могилу.

— Последнее дело — грабить могилы, — сказал он. — Но еще хуже грабить родную землю. Древние викинги, возвращаясь с набегов, часть награбленного проматывали, а часть, и немалую, зарывали в землю. Они считали это делает их землю богаче. Считали, что она искрится изнутри, как бриллиант. Тут я с ними полностью солидарен. Зарытые сокровища принадлежат родной земле, и нашему народу. Я имею в виду не только золото, но и артефакты, и полезные ископаемые. Достань их, и они людям больше не принадлежат. То есть принадлежат до поры-до времени. Их могут украсть, увезти за тридевять земель, как делали фашисты. Наконец, просто присвоить — продать частным коллекционерам.

Шаманы могут уловить свечение кладов из-под земли…

— Что, правда? — удивленно перебил я.

— Ну да, — ответил мой друг. — Практически каждая древняя золотая вещь связана с насилием, убийством, грабежом. Что, знаешь ли, сильно сказывается на структуре предмета. Не каждая становится реликвией, но аура искажена у многих. Шаман может уловить эти искажения, как вот ты сейчас видишь артефакт. Я и сам несколько раз проходил мимо зарытых сокровищ.

— И что, даже на секунду не захотелось достать, посмотреть?

— Нет, ни капли. Деньги можно заработать и другим способом, зачем грабить родную землю? Другое дело, если клад нашел обычный человек. Тогда, конечно, заслужил. Можно считать это подарком земли. А шаман делать так не имеет права.

Он замолчал. Мы еще просидели так минуту. Затем я задал вопрос, который периодически возникал у меня в голове уже давно, фактически со времени нашего знакомства:

— Сергей, хочу спросить. Ты много рассказывал, как быстро разбогатеть, используя шаманство или колдунство, а сам, между прочим, вкалываешь на грязной, тяжелой работе за гроши.

— Ха ха, — засмеялся он чистым непринужденным смехом. — На что шаману эти рваные бумажки и кружочки? Деньги имеют ценность в том мире, который я оставил за плечами. Да и ты тоже. Я, мой друг, давно забился бы в пещеру. Осел в каком-нибудь уединенном месте, чтобы постигать высшие азы шаманского искусства. Но еще рано. Пока просто брожу, перехожу от одного местечка к другому, наслаждаюсь местами и событиями. Любуюсь красотой родного края. Нигде надолго не останавливаюсь. Я бы и отсюда уже давно ушел, если бы… Если бы судьба не послала мне тебя.

Черт, мне стало стыдно. Аж уши покраснели. Я и не знал, что задерживал Серегу на его пути. И в который раз поразился его отзывчивости. На несколько месяцев бросить свои дела ради незнакомого человека. Нянчиться с ним, обучать. В этом весь Сергей.

— Блин, Серега, прости, я не знал…

— Да ладно, все путем. Вселенная направила тебя ко мне, а чего хочет Вселенная — того хочет бог. Так, давай-ка нашим позвоним. Чета от них не духу.

Он набрал Гену.

— Обалдуи Леника ищут, — сказал он, смеясь, положив трубку. — Я им подсказал, куда ехать. Скоро будут.

И правда, не прошло десяти минут, как показался наш грузовичок. Леник, несмотря на ожидания, был способен сидеть ровно. Я сел вместе с ним в кабину, остальные разместились в кузове. Едва тронулись, Леник принялся изливать душу. Стало понятно, почему он до сих пор не в отключке.

— Денег у меня с собой только-только на пол кружечки было, — ныл он. — Думал, может кто нальет. Но сколько сидел — ни одна падла не угостила…

Я уже пожалел, что сел в кабину. Надо было как и все — в кузов.

Километров за десять до Гориводы повстречали странную процессию. Заметил их, как ни странно, Леник.

— Э! Паси, что за клоуны толпой идут, — крикнул он, показывая рукой на обочину. — Да это ж наши! Вон Танюха с Маринкой. И Миха с ними. Че за херня?.. Ушатый, давай, тормозни на обочине.

— Я тебе тормозну, — пробурчал Гентос, но все равно сбавил ход и притормозил, поравнявшись с толпой. С кузова раздался дружный смех. Леник перегнулся через меня и высунулся в окно.

— Эй, Витяй, и ты здесь? Какого хера вы здесь топчитесь? Что за ковырялки с собой? Вы нахрена вилы порезали?